— Она что-то сказала о каких-то силах. Что-то вроде… «может быть, это из-за моих сил». Не знаю, — честно признался доктор. — На вид она очень хрупкая для своих пятнадцати. Но, может, занимается какой-то борьбой и смогла дать отпор мерзавцу.
— Возможно, — Сэм старался улыбаться как можно более непринуждённо. Это получалось у него уже автоматически.
— О, и ещё мистер Томски сказал ей, что это было не похоже ни на одну тварь. Не знаю, о чём шла речь. Но надеюсь, вам это поможет, агенты. Извините, мне уже пора, — мужчина в халате кивнул медсестре, которая молча махала ему какими-то бумагами в конце коридора. Винчестеры расступились, позволяя ему пройти.
— Конечно, спасибо вам, — сказал ему вслед Сэм. Потом обернулся и взглянул на брата.
— Охотник, — безапелляционно заявил Дин.
— Да, похоже на то. Забрал дочь, чтобы защитить.
— Но о каких силах тогда шла речь?
— Понятия не имею. Думаю, нужно съездить к ним домой — адрес у нас уже есть.
— Значит, поедем.
— Сегодня? Уже почти ночь, — встрял Кастиэль, глядя в окно. Солнце уже почти село, на улице было довольно темно.
— Испугался темноты? — усмехнулся Дин. Кас нахмурился. — Ладно тебе. Поехали, нам нужно как можно скорее разобраться с тем, что здесь происходит.
— Хорошо, — буркнул ангел, отворачиваясь от охотников.
— Кажется, ты его обидел, — шепнул на ухо брату Сэм. Дин отмахнулся от него, и младший Винчестер усмехнулся.
Чёрная Импала рванула с места, оставив позади светлое здание больницы.
***
Часом ранее.
Саманта покорно стояла позади своего отца, пока тот ругался с медиками. Потом послушно села в его старую машину, пропахшую лимонными «вонючками» — они заглушали мерзкий запах крови, который преследовал опытных охотников, и пива — без которого охотники тоже не могли обойтись. Она старалась не задавать лишних вопросов — как обычно, уже привычно. Но в этот раз всё было иначе, в этот раз вопросы начал задавать отец.
— Как это было? — коротко спросил он.
— Он как будто просочился через стену. Потом что-то чёрное окутало всех, как будто он был везде, он прикасался к ним, прикоснулся ко мне, но я не поддалась. Наверное, это из-за того, что я умею, — девочка склонила голову, начала теребить ткань свободной длинной юбки.
— Ты не узнала его?
— Нет, папа. Он не был похож ни на что из того, что я видела.
— Эта дрянь уже нападала на людей. По всему штату, мы связались со знакомыми охотниками и те подтвердили. Нам нужно убираться отсюда, съездим к нашим знакомым, отсидимся там, пока не узнаем, что это за тварь и как её убить. Они уже собирают вещи, — он мигнул фарами и остановился возле одинокого загородного дома.
— К кому мы поедем?
— Грегсонам. Они должны нам за тот случай во Флориде. Поживём у них.
— А школа?
— Походишь там. И Том тоже, — с заднего сидения раздался тихий вздох. Охотник и сам его едва сдержал. Но нужно было быть суровым, жёстким — только так всегда он мог спасти свою семью. — Ничего, всё будет в порядке. Ты знаешь первое правило тварей — не добив жертву, они могут за ней вернуться. А я не позволю, чтобы кто-то причинил вред тебе или Тому. Так что мы немедленно уезжаем, слышишь? — он не оборачивался к дочери, просто посмотрел в зеркало. Две светло-русые аккуратные косички опустились, когда их хозяйка покорно кивнула. — Отлично. Иди. Мы с мамой соберём еду и оружие.
Саманта молча вышла из машины и направилась к дому. Кивнула матери, при виде которой неосознанно выпрямилась, ожидая какого-нибудь замечания, произнесённого тоном военного командира. Но его не последовало — неожиданно мягко и приветливо улыбнулась ей обычно суровая женщина. У девочки сжалось сердце: мать улыбалась крайне редко, только чтобы утешить их с братом, если надвигалось что-то страшное. Что же это могло быть? Что напало на неё сегодня?
— Поднимайся и соберись. Том уже заканчивает, — сказала ей мать, упаковывая хлеб. Саманта кивнула, робко улыбнувшись, и поспешила по скрипучей лестнице наверх, в свою комнату.
Её ничто не удивляло. Она работала быстро, как солдат — потому что была воспитана, как солдат. Была готова сорваться с места и бросить всё, что имеет, помимо денег, старого мачете и пачки поддельных документов. Эта жизнь могла бы сломать кого угодно, но точно не настоящих охотников и не их детей. Кто-то даже умудрялся получать от неё удовольствие — например, этот смешной девятилетний мальчишка, что сидел сейчас на высокой кровати и болтал ногами в грязных ботинках. Он выглядел так, словно собрался на Хэллоуин: с амулетами на шее, в какой-то тысячу раз заштопанной куртке с безумным количеством карманов, что были забиты оберегами и солью, с длинным ножом на поясе и в джинсах неопределяемого цвета.
— Ты собрался, Томми? — спросила Саманта, складывая в свой рюкзак все скромные пожитки — пару юбок и лишний свитер.
— Ещё бы, — самодовольно хмыкнул мальчишка. Грязная капля упала с его ботинок на запястье Саманты, она вздрогнула. — Ой! Прости, я правда не хотел, — мальчик быстро спустился вниз. — Я сильно напачкал?
Саманта удержала ладони брата, который потянулся к ней. Удержала, потом осторожно обняла его и шепнула:
— Ничего страшного, всё в порядке. Посиди здесь пару минут спокойно, ладно? Нам правда нужно ехать.
— Ладно, — нехотя согласился Том. Девочка кивнула на диванчик, что стоял у них в комнате, и её брат, закатив глаза, плюхнулся на него с тяжёлым вздохом. — Ладно, ладно, — проворчал он.
Саманта стёрла с запястья грязь. Случайно потянула вниз старый кожаный браслетик с символом пентаграммы и её взгляд упал на полузажившие шрамы.
Неприятные воспоминания ворвались без стука и оставили после себя мерзкий осадок. Шрамы на запястьях от стекла — банальная история какой-то неразделённой подростковой любви, но это в большинстве случаев. Здесь история была гораздо проще — просто однажды её избили в очередной школе, и Саманта упала на осколки разбитой кем-то бутылки. Неприятно, больно, даже страшно — ни одной твари на свете она потом не боялась так, как жестоких детей того города. С каким же облегчением она вздохнула, когда они покинули его…
Прерывая её воспоминания, внизу раздался громкий звон и чей-то крик. Саманта похолодела, узнав голос — это кричала её мать. Мать, которая никого и ничего не боялась, которая могла пойти в одиночку против целого гнезда вампиров, где она и познакомилась со своим будущим мужем — незадачливым молодым охотником. Мать, которая защищала их с братом, как тигрица, когда в их очередной дом влезли оборотни. Мать, которая просто не могла издавать таких звуков, потому что никогда не…
Новый крик. Том испуганно воззрился на сестру, а потом — бросился к двери, на ходу вытаскивая свой кинжал.
— Нет, Томми! — Саманта успела схватить брата за плечи и удержать его. — Нет, — у неё сел голос, хоть она и так хотела его понизить. — Нельзя. Ты же помнишь правила, — дыхание срывалось, страх и боль не давали нормально говорить.
Мальчик смотрел ей в глаза. Да, он знал эти правила. Уйти, если с родителями случится беда. Всегда жить на втором этаже и иметь при себе деньги и документы. Сбежать к знакомым охотникам, чьи номера они каждую неделю читали отцу наизусть. Никогда не лезть, если родители не смогут их защитить.
— Это наша семья, Саманта, — сказал он. Девочка крепче вцепилась в ускользающие плечи брата.
— Я должна защитить тебя, — сглотнув, выдохнула она. Том вырвался.
— А я должен защитить нашу семью, — сказал мальчик. Саманта потянулась к нему, но он уже выскочил за дверь.
Бросив собранный рюкзак на полу, девочка выхватила старое мачете и бросилась вслед за братом.
Когда Винчестеры подъехали к дому Томски, первым звуком, который из него донёсся до них, оказался крик. Женский, продолжительный, прервавшийся жутким хрипом и характерным бульканьем, которое они расслышали уже находясь на пороге дома.