- Будут вопросы. - подал голос Дамиан. - Например, все в курсе, что мы не пускаем журналистов. А эта вот проникла.
- Ну тут два варианта. - весело откликнулся Шон. - Либо мы просто недоговариваем правду о професси Кристины, либо я на коленке сейчас сочиню трогательную историю ваших взаимоотношений, которые оказались сильнее журналистофобии Дамиана.
Вот теперь закашлялись мы оба. Дружно. Как-то такой поворот воображения Шона я не ожидала. Он мне казался серьезнее что ли. Суровый мужчина, живущий на природе, бок-о-бок с дикими животными. И… просто любовный романчик какой-то.
- Давайте не надо придуманных любовных историй? - я едва не сорвалась на крик. - Мне же еще домой возвращаться с интервью. Как вы объясните это? Придумаете, что коварная журналистка разбила сердце Дамиану?
- Хм…
Я увидела в глазах Шона блеск и пожалела, что не откусила себе язык.
- Так! Никаких разбитых сердец! - это уже подал голос Дамиан.
Он встал с дивана, оперся о стол обеими руками. Мой взгляд сначала сам собой перескочил на его мышцы, что напряглись под загорелой кожей. Потом я тут же мысленно дала сама себе подзатыльник.
- О, ты меня поддерживаешь! Какая редкость.
На мою фразу Дамиан отреагировал весьма холодно. Лишь повел плечом. Мол, ты еще здесь? Вместе со своими глупостями?
- Шон, для всех она, - он ткнул в мою сторону пальцем, - просто волонтер. Напишем еще, что я сам позвал ее сюда, когда заметил как она спасла на улице собаку. Вроде не соврем, но и всей правды не скажем.
- У нее имя есть. - напомнила я.
Ненавижу, когда обо мне говорят в третьем лице.
Дамиан глянул на меня коротко.
- Как Кристина спасла собаку. - сделал он особый акцент на моем имени.
- Предлагаю сократить имя до Крис. - отозвался Шон. - Это звучит лучше. И сочетается с акцентом. О да, Кристина, ты в курсе, что твой акцент весьма сексуален? Его надо использовать!
- Вот поэтому я никогда не стану знаменитой. - проговорила куда-то в воздух. - Все обсуждают тебя так, точно ты кукла. Какие-то ярлыки навешивают, имя меняют.
- Уже обсудили. - хохотнул Шон, пока Дамиан смотрел на меня и, кажется, скрипел зубами. - Так ты не против выставить свою мордашку в Инсту?
- Моя мордашка там уже несколько лет, так что даю добро.
- А раз так, то можешь возвращаться к работе. - сообщил Дамиан.
- Меня нет в расписании. - добавила скромно.
- Конечно. Ты эту неделю в полном моем распоряжении.
- Так что мне тогда делать? - спросила смиренно, прикусив язык, чтобы не прибавить “хозяин”.
- Для начала поесть. Или ты успела пообедать?
- Так, перекусила. - отозвалась рассеянно.
Жара стояла такая, что думать о еде не хотелось. Другое дело - вода. Я так порадовалась, что купила новую бутылку для воды. Три раза уже наполняла ее сегодня. Скоро булькать начну и хвост отрастет.
- Так или перекусила?
- Ок, я поела. Еще вопросы? Сходила в туалет, переоделась, написала сообщение родителям…
- Отлично. - одобрил Дамиан под тихие смешки Шона. - Я понял, что ты склонна воспринимать все слишком буквально. Пошли. Надо покормить колобусов фруктами.
Идея мне не слишком понравилась. Судя по тому, что рассказал Дамиан, обезьянки эти отличались несколько истеричным нравом. А на истеричек у меня аллергия с детства.
Но интервью… оно маячило передо мной как морковка перед осликом. Вздохнув, я лишь спросила:
- Они какашками не кидаются?
- Пожалуйста, не подавай им такую идею. Они очень любят перенимать любой опыт.
Мы вышли под яркое солнце. Во дворе росли деревья, много деревьев. И вся живность перемещалась в основном в тени. Так как на солнцепеке возникало чувство, что еще немного и поджаришься. Я тем не менее поежилась, оглянулась. Показалось, что в спину кто-то смотрит. Не слишком добрым взглядом. Но ощущение быстро исчезло и больше не возвращалось. К тому же, совсем скоро стало не до взглядов.
День, начавшийся столь бурно и ярко, продолжился примерно так же. Из вольера колобусов я выползла. Едва ли не в прямом смысле слова. Оказывается, Дамиан обезьянок не только кормил. Он с ними еще и играл! Ну а в этот раз роль тамады для колобусов пришлось исполнять мне. Тем более, они как-то очень быстро решили, что я милая. Вам когда-нибудь пыталась обезьяна засунуть лапу в рот? И не надо!
Но вольером дело не закончилось. О, нет! Когда в одиннадцать вечера я буквально выползла из душа, мне не хотелось ничего. Вроде тяжести не таскала, ямы не рыла, траву не красила. Но при этом чувство, точно по тебе прошло стадо словно. Туда, а потом обратно. При этом еще и потопталось как следует.