– Вполне вероятно. – ответил однорукий.
– Пожар? Жаль, очень жаль. Я знаю лишь то, что по словам этого наблюдателя и из простых слухов у меня сложилось впечатление о том, что похититель полностью потерял облик человека и, если все злодеяния, совершённые им правда – вряд ли я смогу возобладать над собой при встрече с ним. – уверенно высказался Вельмол. – Что скажешь, Гапдумол?
Тот медленно, упираясь на сломанный посох шёл с грустным лицом. Ему не хотелось разговаривать, но пришлось проворчать:
– Похоже иноземец случайно сжёг все мои книги, ингредиенты, запасы... Придётся всё заново восстанавливать, если, опять же, всё обойдётся – что вряд ли возможно... Я, похоже, во время пыток потерял способность предвидеть будущее. Иначе завесу тьмы я объяснить не в силах. – проговорил тот устало. – Я слеп, я бесполезен... Мне кто-то мешал...
– Но ты же не все таланты растерял, так? – спросил Вельмол.
– Я не знаю... – старик на всю вечернюю улицу свистнул с помощью двух рук; через несколько минут над их головами кружили разного оперения птицы. – Надо будет всё перепроверить. Мои птички подскажут мне, где находится скопление тёмной энергии. Вы безошибочно отыщите того человека.
– Вот меня только тревожит один нюанс. – отозвался Ронэмил. – Все посланные по следу этого убийцы – не вернулись...
– Мы – не «все». Мы справимся, ради родных. – со злобной уверенностью ответила Сури.
-----------------------------------
Единственное и самое огромное поместье на всю северную округу располагалось на отшибе безлиственного леса. С виду оно было заброшенным, путникам пришлось перелезть через чрезмерно высокие ограждения с помощью верёвки. Гапдумол не смог перелезть, и ожидал их возле входных ворот.
На обширной территории мрачного поместья ветер, или что-то другое завывало так, что создавалось впечатление отдалённых стонов. Окна на первом этаже и парадная дверь были заколочены досками, не было и щелочки и невозможно было понять, что находится внутри. Им пришлось ещё раз воспользоваться верёвкой с крюком, чтобы проникнуть внутрь здания через балкон.
Поднявшись и войдя через скрипучую дверь балкона в помещение, их объял таинственный холод и поглотил полумрак. К каждому высокому окну была намертво прикреплена железная решётка с палец. Как попало были раскиданы стулья, столы и книжные полки, поваленные вместе с содержимым на пол.
Впервые Вельмол увидел страх Ронэмила – тому крайне не понравилась вся эта обстановка, а далёкий протяжённо-тревожный детский визг вынудил его побежать сломя голову обратно к балкону.
Но теперь дверь была так же, как и окна закреплены изнутри сталью, что совсем смутило одноглазого и несколько озадачило остальных, не понимающих, как такое возможно.
Ронэмил почувствовав себя взаперти, закричал от безысходности:
– Оно не хочет нас отпускать!
Как будто в подтверждение к этому, откуда не возьмись подул сильнейший ветер. Настолько сильный и мстительный, что он смог сбить Ронэмила с ног.
– Старые боги прокляли это место! – снова выкрикнул он с вылупленным глазам.
– Если тебя ноги плохо держат, это не значит, что боги виноваты. – уверенно сказал Ивралий.
– Ну не факт что прокляли, но здесь явно что-то не так... – Вельмол знал, что Ронэмил не мог просто так свалиться невзначай.
– Может, разделимся? – предложила Сури.
– Можно, только парами. Ивралий со мной, ты с Ронэмилом. Мы идём на крик, вниз. Сосредоточьтесь и будьте готовы ко всему.
Поиски живой души не увенчались ни у кого успехом. Обыскав первый этаж и не найдя ничего примечательного среди разрухи, они решили проверить подвал. Каменная лестница всё глубже и глубже уводила их по тоннелю, дальше пришлось ступать по воде, которая была по колено.
– Видать затопило из-за проливных дождей. – проговорил Вельмол с эхом, прихватив настенный факел.
Наконец, спустя пару минут блужданий в полутьме, проход расширился с размахом. Показалась пещера со сталактитами, грозящими в любой момент обломиться и насмерть их придавить. В самом конце пещеры нельзя было не заметить алтарь, за ним водопад из проломленного потолка, и клетки, внутри которых чернобородый подметил, судя по размеру, детскую рваную одежду, белые мантии наблюдателей и истлевшие детские скелеты.
Ивралий, с шоком выдохнув, подошёл к алтарю, начал любопытно рассматривать разложенные на нём оккультные предметы.
Иноземец увидел разноцветные свечи разных форм и размеров, расставленные в виде созвездия Бессмертного; на созвездии крысы с двумя хвостами был расположен изогнутый чёрно-матовый кинжал. На небольшую треугольную глиняную пирамиду был возложен череп неизвестного животного с тремя углублениями.
«Трёхглазый?» – подумал он и поморщился.
От мерцающего факела слабо отсвечивали кубок с водой и чаша, наполненная чем-то тёмным, и на ощупь вязким. Ивралий взял деревянную фигурку пентакля, в центре которого располагалось солнце, и узнал:
«Знакомый знак».
– Как думаешь, эти жертвы были в честь какого-то божества, или просто так? – Ивралий откинул деревянную фигурку в сторону водопада, и проследил взглядом, куда она упала. Увидев краем глаза что-то человекоподобное завернутое в ткань, его пронял озноб и гнетущее предчувствие.
Позаимствовав кинжал, он разрезал ткань и с омерзением в сердце увидел бездыханное оголённое и изрезанное тело девочки. Сукровица покрывала всё её тело. Колени Ивралия подогнулись, и он упал рядом с телом натужно зарычав, узнав в ней свою дочь.
Подбородок Вельмола дрогнул, ему стало истинно жаль иноземца и незавидную судьбу его дочери. Он не стал вмешиваться и успокаивать Ивралия, вместо этого он со злостью подобрал книгу под алтарём и подошёл к фонтану. Сверху, в проёме, бледно светила луна, прочтённые слова обретали зловещий, какой-то далёкий и неправильный смысл.
До чернобородого дошло:
«Наблюдатель лгал. Дочь Ивралия здесь, а не в их руках... Соответственно и остальные родные могут быть не у них. Блеф?»
Ударив Кусакой по оккультным предметам, Вельмола пронял зловещих холод и он вновь погрузился в видение прошлого, но оно было гораздо ощутимее прошлого. Он почувствовал себя другим человеком.
Человек, которого они искали, и который располагался на данный момент на пятом, последнем этаже поместья – не чувствовал угрызений совести. Всё совершённое им было для него правильным и верным. Если бы он не занимался тем, что есть, то его изнутри начала съедать пустота и неудовлетворение к жизни, и что ещё хуже – его неполноценность, которая и толкала на такие действия.
Ранее никто из многочисленных прислуг и стражников в этом огромном замке не смел взболтнуть на счёт этих зверств и слова между собой, но все знали и иногда слышали, как что-то гадкое, неправильное творилось в подвале. Все, кроме него самого, пытались держаться так, как будто бы всё было нормально, словно не происходило никаких ужасов и престранных игр с детьми. Ни у кого и в мыслях не было сдать его властям с материальной выгодой для себя – всё и вся было подкуплено, никто не смел помешать его пиршеству со своеобразным весельем. Но теперь же, из всех слуг остался лишь один дворецкий, да и тот являлся нечасто.
Цель наблюдателей понимала, что люди, прознав о нём и его увлечениях, сочтут его за крайнего безумца, и вряд ли простой люд понял бы, с какой целью он всё это делает. Но им никогда не осознать той внутренней пустоты с горечью во рту, что поедала его каждый день.
Вифинар был слишком отчуждённым молодым человеком, бывшим хирургом, возрастом около двадцати трёх лет, ныне состоявшим в парламенте благодаря своему отцу, который помер из-за эпидемии Мутной крови три года назад. Это тоже повлияло на его особенную ненормальность. Блестящий интеллект, краткость в суждениях и диалогах, крепкие знания политики Горбри и зарубежья, благородное лицо с ясными глазами – делали его в глазах знати достопочтимым человеком.