«Ах, Филити, как ты мила! Но, очень многие не видели те ужасы войны, что я. Только там-то и понимаешь, если бы был хоть какой-нибудь бог, он на вряд ли одобрил и допустил те зверства на поле боя. Хотя, смотря в кого и во что верить, бывают, несомненно, и злые боги». – подумал Вельмол грустно.
Он радовался ещё некоторое время, пока в сознание не просочилась вредная, но необходимая мысль о том, что семью нужно поставить на второй план, а задуманное дело пора начинать воплощать в жизнь. Его улыбка медленно спала, и лицо приняло свой обычный, задумчивый, слегка печальный вид. Выпустив жену и детей из объятий, он не нашёлся что сказать и как оправдаться о дальнейшем. Некоторое время он стоял не шевелясь, обдумывая, с чего бы в первую очередь стоило начать.
Уделив время детям, он извинился перед женой за то, что должен на некоторое время вновь отлучится. Передав свою сумку Филити, в которой находилась последняя еда и половина полученных рунэллов, жуя несколько блинов сразу, он поспешно удалился на улицу с решительным планом в голове. Он направлялся к своему главному другу, и вся начальная надежда была на него. Необходимо в таком деле заручиться сторонником – и желательно надёжным, проверенным трудными, насыщенными годами.
Лебединский Вячеслав Игоревич.1992. 21.03.2019. Если вам понравилось произведение, то поддержите меня и вступите мою уютную группу: https://vk.com/club179557491 – тем самым вы мне здорово поможете. Будет нескучно)
Глава четвёртая. Грядут значимые перемены.
Приятного чтения)
У Ронэмила не было своей семьи и дома, о чём он часто несчастно вздыхал. Он издавна снимал одну комнату на чердаке таверны в Деревянном квартале. Ему нравилась именно эта комната потому, что она отличалась от всех остальных по форме и была более длинной и высокой – как раз то, что было необходимо при упражнениях с длинным копьём. К своему единственному другу он наведывался редко, но его там принимали желанно, почти как родственника. Он слегка завидовал Вельмолу, внутренне желал такой же семейной жизни как у него. Мечта у него была нехитрая, но, трудноосуществимая. Купить хоть какой-нибудь дом, найти преданную и бескорыстную жену, и завести детей; чем больше, тем лучше. Всё бы ничего, но на такое одноглазое лицо никто не хотел и смотреть. А если и смотрели – то отплёвывались. С деньгами тоже всё было напряжённо, хватало только на еду и съём этой самой комнаты. Он, подрабатывая брадобреем, пытался накопить на сумму, нужную на покупку дома, но даже с тех денег, что он получал за набеги, было мало. Цены росли аномально, и порой он думал, что так никогда и не накопит на свой собственный дом при таком правлении Мистамина.
Конечно же его это сильно удручало, особенно факт бессилия и невозможность выдвинуться на более высокооплачиваемую должность, но, он как обычно не собирался унывать и сдаваться.
Одноглазый всегда поддерживал себя в форме; в то время, когда не было вылазок, он тренировался в основном в своей комнате и изредка выходил на тренировочную площадку. Уж точно он не хотел стать как тот, кто проколол ему глаз – и потому давал только поучительные советы новичкам, не сбрасывая на них гнев.
Ронэмил, как и Вельмол, хорошо владел чуть ли не всеми видами оружия. Знал тонкости и слабые места человека, умел с одного удара нейтрализовать любого, был обучен обманным приёмам и сам обучал за деньги других. Единственная его слабость была только в рукопашном бою. Если ему попадался бывалый воин, он не мог пересилить себя и предлагал бой на деньги, в котором он конечно же побеждал. Он отчаянно пытался не думать о плохом, чем и занимался всю жизнь, и порой это даже получалось, но ненадолго.
Был полдень. Ронэмил лежал на кровати и читал разрешённую парламентом книгу под названием «Дикие животные окрестностей Лериля». Ему она наскучила быстрее, чем он мог подумать, и в голову пришла мысль размяться перед прогулкой. Захлопнув её со злостью и отбросив в сторону, он взял в руки старое, но надёжное копьё.
Упражняясь, он продолжал яростно раскручивать своё любимое оружие, периодически нанося молниеносные уколы в разные стороны и в невидимые цели. Ударяя по-новому, он пытался научиться случайно чему-то большему; со стороны Ронэмил выглядел как смертоносная тень – слишком быстрый и почти неуловимый для взгляда. Он почти было закончил свою очередную тренировку, где использовал прыжки и перекаты с ударами, как послышался настойчивый стук в дверь.
К нему никто не заходил, кроме одного человека, и он знал кто это, но всё равно спросил из-за недоверчивости:
– Вельмол?
– Вот будто бы к тебе часто ходят гости. Отвори, поговорим.
Дверь со скрипом открылась. Гость прошёл в хорошо проветриваемую комнату, где настежь было открыто овальное окно. Убранство было до крайности скупым; одна кровать без одеяла, стол и два стула, а также старый шкаф, который повидал не одно поколение, в котором находилось приличное количество разрешённых парламентом книг. Сам Ронэмил стоял напряжённо, всё его лицо вспотело, руки крепчайшим захватом держали копьё, с которым он никогда не расставался.
– Ты как, в порядке? – спросил Вельмол, – Выглядишь так, словно пробежал вокруг города несколько раз. Отложи хоть на минутку своё оружие. Я кое-что принёс...
Вельмол во что бы то ни стало желал, чтобы именно его друг осознал и понял то, что он увидел в деревушке Холфрам. Особенно ему желалось, чтобы друг прочувствовал в таверне тот острый момент, когда рассказанные мысли Экстэра озарили его, поставив перед ним важнейшую цель. Для этого дела он решил слегка задобрить и подкупить своего лучшего друга разнообразными яствами. Надеяться больше не на кого, слишком долго они были вместе, и он доверял только ему. Именно сейчас он хотел выговориться перед Ронэмилом, а не наоборот – как в основном и бывало.
– Ах да, извини, я просто задумался о том, что ты не так часто приходишь. А ладно, неважно. Что в сумке? – спросил он, учуяв запах еды.
– Старина, давай присядем, подкрепимся как следует, а потом и поговорим. – спокойно произнёс чернобородый и начал потихоньку продумывать, как бы лучше преподнести ему свой замысел.
И всё равно Ронэмилу сложно было переложить куда подальше копьё, так что он положил его на край стола, чтобы оно всегда было в поле его зрения. Вельмол не торопясь начал выкладывать на стол разнообразные продукты, а голодный Ронэмил сдержанно наблюдал.
На свет показались: две стеклянных бутылки, одна с молоком, другая с хлебным квасом; высокого сорта буханка чёрного хлеба с семечками, два вида колбасы, одна длинная, с пряным запахом, другая явно была из мяса кабана, отличающаяся тонким и соблазнительным ароматом.
Ронэмил подумал было, что это на этом всё, потому как Вельмол прекратил вытаскивать из сумки продукты, но нет, тот просто глянул на него, улыбнулся и продолжил дальше. Далее последовали: пироги с разными начинками, квашеные грибы в глиняном горшке, и бочонок с липовым мёдом.
В определённый момент, когда его друг ещё не всё вытащил из сумки, Ронэмил затосковал из-за того, что питается в основном простым хлебом и куриным мясом.
– Из-за чего такой пир? – спросил он заинтересованно, но с малой долей подозрения. И всё же внутри радовался тому, что видел.
– Я, что, уже не могу зайти к лучшему другу и отведать в дружной компании еду, которую приобрёл на жалование? Имущие мужи, видите ли, могут есть так... с размахом, а мы что – хуже? Пусть хоть и разок, но всё равно мы почувствуем себя как какие-нибудь приближённые Мистамина. – проговорил он уверенно, специально, чтобы слегка задеть своего друга.
– Нет, мы не хуже их!.. – бойко подхватил тот, – Просто до этого ты никогда так не приходил и не угощал меня таким количеством еды. Знаешь, это даже как-то странно.
– Да прекрати ты придираться, не задумывайся над этим. Захотел и пришёл с добром, что тут такого-то?