— Не за что, — ответила Шери, приятно пораженная его словами. — Кстати, ваши чемоданы так и стоят в коридоре. Может быть, мне распаковать их?
— Поставьте их пока в кладовку, а завтра я сам займусь ими…
Не успел он закончить фразу, как зазвонил телефон на прикроватном столике.
— Наверное, это ваш брат. Я забыла сказать вам, что заходил Джек Паттерсон. Он сообщил, что вчера вечером звонил ваш брат и, узнав про аварию, собирался позвонить сегодня снова, — сообщила Шери, быстро сняла трубку, представилась Кейну — а это действительно оказался он и вложила ее в протянутую руку Джонатана.
— Привет, Кейн! Как Англия? — спросил он бодрым голосом.
— Зелено и сыро. Но об этом потом. Что за беда там с тобой приключилась? Вы с Мэри Клер целы?
— Мэри Клер в норме. У меня несколько ушибов и царапин, но в остальном все в порядке.
— Зачем тогда тебе понадобилась медсестра?
— У меня небольшая проблема со зрением.
— Небольшая? А что конкретно? Рези? Двоится в глазах?
Джонатан сильнее сжал трубку в руке и напрягся. Он должен был бы знать, что Кейна не проведешь.
— Я ослеп.
— Ослеп? Бог мой, Джон! И ты еще говоришь, что все в порядке? — В голосе брата слышалась тревога.
— Но это временно. Я ударился головой о руль, и образовалась гематома, которая давит на глазной нерв. Как только она рассосется, зрение восстановится. А медсестру я нанял, чтобы было кому присмотреть за Мэри Клер.
— Понятно. Послушай, я уверен, что папа с мамой вылетят домой завтра же, если ты сочтешь это необходимым.
— К тому времени, когда они прибудут, все войдет в норму, и тогда окажется, что все это было зря.
В трубке воцарилось молчание.
— Ну, если ты так в этом уверен… — протянул наконец Кейн, не в силах взять решение вопроса на себя.
— Да, уверен. Который час у вас там? — спросил он, чтобы сменить тему разговора.
— Глубокая ночь. А что?
— Это поздно даже для тебя, — поддразнил брата Джонатан. — Если рядом с тобой, конечно, нет женщины.
— Единственная особа женского пола, которая меня интересует, относится к породе четырехногих, да и то, если умеет бегать со скоростью ветра. Береги себя, братец! Позже я свяжусь с тобой снова.
Джонатан ощупью нашел телефонный аппарат и положил трубку на рычаг. Интересно, спросил он себя, сможет ли Кейн когда-нибудь оправиться после удара, нанесенного ему его суженой. Невеста Кейна сбежала буквально из-под венца, предпочтя красавчика с внешностью голливудского киногероя. Ну что за рок преследует нас с братом! — вздохнул Джонатан. Обоим не повезло в личной жизни. Хотя Кейну, конечно, можно еще и позавидовать, если сравнивать с тем, что выпало на его долю. Пора бы брату перестать горевать, найти женщину и обзавестись семьей.
Ну и ну! Джонатан усмехнулся про себя. Да как он может сокрушаться по поводу семейной жизни брата, если сам не сумел найти себе достойную подругу и создать счастливую семью!
По зрелом размышлении он понимал, что совершил ошибку, поверив уверениям Айрис в том, что она разделяет его взгляды на брак и семью.
Он клюнул на ее несомненную красоту и образованность, хотя, если бы копнул поглубже, то сразу обнаружил бы, что она пустышка, неискренняя и чрезвычайно испорченная натура. И ее прельстил не он сам, а его быстрый карьерный рост. Он стал для нее лишь выгодной партией, трофеем, который она получила без малейшей борьбы.
Каким же он был дураком! Самым настоящим слепым дураком!
Он рассмеялся, соотнеся эту фразу со своим нынешним положением. Оказывается, можно быть слепым, и не теряя зрения.
Шери услышала смех, раздавшийся из комнаты /Джонатана, когда проходила по коридору, направляясь в комнату Мэри Клер. Она замерла на месте. Смех не был ни веселым, ни счастливым, и ей сделалось грустно. Десять лет назад, когда они познакомились, Джонатан был жизнерадостным, добрым молодым человеком и всегда помогал ей. Шери восхищалась тем, как он заботливо относился к сестре и как упорно стремился достичь своей цели — стать адвокатом.
Джонатан Тревис, которого она знала тогда, воспринял бы временную слепоту не только как вызов, которому следует противостоять достойно, но и как полезный жизненный опыт. Нынешний же Джонатан, поддавшись страху и панике, отталкивал от себя того, кто в нем больше всего нуждался, — свою дочь. Единственного своего ребенка.
Мэри Клер была милой девочкой, жаждущей любви. Как всякий ребенок в ее возрасте, она легко отзывалась на похвалу, на поощрение, на ласку. Но судя по всему, именно этого Мэри Клер была лишена, и существовала опасность, что если отец сейчас отвернется от дочери, то потеряет ее навсегда.