Алан был слишком занят парусом, чтобы заметить на берегу отца, а Фиона не стала привлекать его внимание, догадавшись, что отец, вероятно, не хотел бы, чтобы его видели. Она тоже отвела глаза от его одинокой склоненной фигуры, а вскоре они обогнули выступающую точку мыса и вышли на открытое пространство озера.
Ветер встретил их в полную силу, дуя за три тысячи миль с океана, и все ее внимание теперь было приковано к лодке. «Белая чайка» накренилась, послушная движению румпеля, и Фиона откинулась назад, любуясь белыми парусами над головой, застилавшими ей, казалось, весь горизонт.
— Она летит как птица! — восторженно воскликнул Алан, проползая по наклонной палубе, чтобы приладить фалу. — Вот это настоящая жизнь!
Фиона снисходительно улыбнулась, глядя через озеро на далекий горизонт, где вдруг заметила темное облако, совсем маленькое, однако это было не легкое облачко, рожденное летним днем, а темное, угрожающее пятно, которое росло прямо на глазах.
— Нам лучше повернуть назад, — сказала она, вспоминая внезапную бурю с дождем, разразившуюся в тот день, когда она приблизилась к «Геру». — Мы слишком далеко заплыли, и я боюсь, что дождь может начаться раньше, чем мы успеем вернуться.
— Только не говори мне, что ты боишься дождя! — с вызовом воскликнул Алан, не желая отступать от намеченной цели — выхода в море.
И Фиона, зная, что он будет разочарован, не стала настаивать.
Однако у выхода из озера ветер и течение набросились на них с такой силой, что ей потребовалось все ее умение, дабы удержать яхту на вздымавшихся волнах. И когда она урвала секунду, чтобы взглянуть на небо, то увидела, что облако на горизонте превратилось в мрачную полосу, повисшую от берега до берега. Вскоре темные тучи заволокли солнце, и ветер превратил волны в бушующие белые буруны. Фиона видела, как глубоко врезался канат в ладони брата, когда он попытался удержать парус, и ее сердце тревожно забилось.
— Может… если мы смогли бы свернуть парус…
Остаток его фразы заглушили порыв ветра и первые брызги дождя. Фиона с замирающим от страха сердцем наблюдала, как Алан ухватился за вздымающийся парус, который казался ей теперь разъяренным монстром, жадно склонившимся над ним, и она подумала, что Алану придется напрячься изо всех сил, чтобы справиться с ним. Он выглядел беззащитным против этого монстра — юным и неожиданно хрупким.
Вскоре дождь превратился в серую стену, они больше не видели берега, и страх мертвой хваткой схватил Фиону за горло.
Она знала, что Алан не испугается, однако боялась, что у него не хватит сил, чтобы справиться со взбесившимся парусом. Берег, казалось, остался за их спиной на недосягаемом расстоянии, то головокружительно исчезая, то появляясь вновь, когда они взлетали на гребень волны. Затем с резким треском, похожим на стон загнанного животного, безвольно повисла мачта. Парус съежился, замер на мгновение в воздухе и рухнул на палубу, накрыв их мокрым удушающим покрывалом.
Борясь с ним, Алан скользнул в кубрик, выкрикивая инструкции, которые ветер уносил прочь с дьявольским смехом, и Фиона услышала, что он неумело принялся дергать мотор, пока она невероятным усилием пыталась удержать нос лодки поверх волн. Мотор чихнул и снова заглох, а ее сердце упало, словно ушло глубоко в воду.
— Бесполезно! — задыхаясь, крикнул Алан. — Он не заводится…
Фиона закусила губу. Им не оставалось ничего другого, кроме как надеяться на чудо — может, удастся продрейфовать к берегу под укрытие гор.
Затем, когда отчаяние уже овладело ею, она вдруг услышала ровный гул мотора, звук надежды и жизни, увидела нос лодки, разрезающий буруны волн и приближающийся к ним. Она облегченно вскрикнула, наблюдая, как судно, словно скорлупу, то поднимает на волнах, то снова швыряет вниз. И наконец услышала голос стоявшего у руля мужчины:
— Держите румпель и попытайтесь бросить мне трос!..
Остаток фразы улетел прочь, но Алан догадался, что от него требуется, и Фиона собрала все остатки сил, чтобы удержать румпель — не дать носу лодки уйти под воду.
Затем их вытянули на буксире, и в мгновение ока они оказались в сравнительной безопасности внутренних вод озера. Не веря своим глазам, однако испытывая безмерную благодарность за их спасение, Фиона постепенно успокоилась, наблюдая за действиями Алана, подчиняющегося командам Камерона. И очень скоро они достигли берега.
Только тут она увидела его лицо, впервые за все это время — смуглое, красивое и сосредоточенное, с сердитым выражением глаз, осуждавших их легкомыслие. Но ведь такое несчастье могло случиться с кем угодно…