– Так ты это узнал, – вырвалось у Джона. – Конечно, это было неизбежно. Я утверждал это с самого начала, когда все решили держать это в тайне как большой семейный секрет. Кстати, Элизабет не позволили ничего решать. В те дни другие члены семьи принимали решение за нее. Я с радостью увидел, что сейчас она изменилась. Похоже, тебе следует об этом знать, если ты ничего не заметил вчера вечером, Кристофер. Если ты решишься спорить с ней о чем-то, то встретишь достойного оппонента.
Кристофер ничего не ответил.
– Когда ты вернулся в Англию? – спросил Джон.
– Месяц назад, – ответил Кристофер. – Я жил в Пенхэллоу.
– И ты узнал о существовании дочери, – заключил Джон. – Именно это привело тебя в Лондон?
– Да.
– Ну что ж… – Джон пожал плечами. – Элизабет думает, что сегодняшняя встреча будет единственной.
Он ничего не знает, подумала Нэнси. Элизабет и Мартин все сохранили в тайне. Она могла понять поведение Элизабет.
Но Мартин? Скорее можно было ожидать, что он постарается оградить свою сводную сестру от Кристофера. Конечно, репутация Элизабет могла пострадать, если бы выяснилась правда, а Нэнси не сомневалась, что Элизабет для Мартина была самым дорогим человеком на свете.
Джон посмотрел на нее. Нэнси подавила желание убрать руки, лежавшие на коленях.
– Я пришел узнать, понравился ли вам вчерашний бал? – спросил ее Джон.
– Да, очень, благодарю вас, – ответила Нэнси.
– Я также хотел спросить, не желаете ли вы прогуляться по парку? – продолжал он. – Сегодня такой прекрасный день. Он больше похож на летний, чем на весенний.
Джон улыбался, но в его глазах таилось беспокойство. “Он очень не уверен в себе”, – поняла Нэнси.
Она судорожно пыталась найти удобный предлог для отказа. Но Кристофер собирался уходить, и у нее не было возможности притвориться занятой. Удобного предлога не было, можно было только прямо отказать. Но как сказать об этом?
– Спасибо, – ответила она. – Это было бы замечательно. По выражению лица Джона было заметно, что он понял, что Нэнси имела в виду обратное. Они немного неловко помолчали, затем Джон улыбнулся и поднялся. Нэнси тоже встала.
– Я захвачу свою шляпку, – пояснила она. Сегодня Джон был не в мундире. Нэнси подумала, что так он еще симпатичнее, потому что привлекал внимание он, а не только блеск военной формы. От этой мысли Нэнси стало немного не по себе.
“Конечно, было бы гораздо лучше найти какую-нибудь причину и остаться в номере”, – снова подумала Нэнси.
Они гуляли в парке. По обеим сторонам дорожки протянулись зеленые лужайки, деревья защищали их от лондонского шума, а над головами на голубом небе сияло теплое солнышко.
“Я просто сошел с ума”, – думал Джон, пытаясь найти тему для разговора. Вчера она ясно дала понять, что не желает сближаться с ним. И не в его правилах было добиваться внимания там, где ему были не рады. Он потерял рассудок, приглашая на прогулку одну из тех немногих женщин, которые были не расположены гулять с ним. Да и прошлая ночь не принесла большого удовлетворения. Девочка в борделе оказалась довольно хорошенькой и милой и научила его нескольким интересным вещам. Затраченные им деньги были оправданы. Но сегодня утром Джон проснулся будто с похмелья, хотя вчера вечером едва прикоснулся к спиртному. Он был разочарован и решил никогда больше не поддаваться искушению ходить в бордель. Лучше найти жену, а если не получится, то завести постоянную любовницу.
Джон очень обижен на Нэнси. И все-таки ему необходимо было снова увидеть ее и положить конец тому, что никак не кончалось. Он и сам не понимал, что подразумевал под этим. Он предлагал ей свою руку и сердце, а она ответила отказом. Что может быть более определенным, чем такой ответ?
– Трудно было возвращаться в Лондон после такого длительного отсутствия? – спросил он Нэнси, чтобы поменять тему разговора, наскучившего им. – Пенхэллоу находится очень далеко, да?
– Да, – согласилась Нэнси. – Я приехала чтобы быть с Кристофером. Я боялась, что он попадет в беду.
– Он очень сердит на Элизабет? – спросил Джон. – Я не могу винить его в этом.
– Он был просто потрясен, когда узнал, что у него есть дочь.
– Правда? – удивился Джон и, взглянув на Нэнси, снова был поражен ее яркой красотой и чуть полноватой стройной фигурой. Если бы эта женщина захотела, все мужчины были бы у ее ног. Но похоже, она не осознает этого. – Вы жили в одиночестве в Пенхэллоу после смерти отца?
– Да, – ответила Нэнси. – Прошло столько времени, прежде чем письмо дошло до Кристофера и он вернулся домой.
– Я думал, что вы любили меня, Нэнси, – внезапно вырвалось у Джона, хотя он понимал, что не следовало ворошить прошлое, что так не принято поступать.
Девушка напряглась и слегка отстранилась от него, но не отняла своей руки.
– Это было так давно, – вздохнула она. – Мы были детьми.
– Мне было двадцать три, а вам двадцать, – сказал он. – Вряд ли нас тогда можно было назвать детьми, Нэнси. Вы и так уже перешагнули принятый возраст для выхода в свет, да и для замужества.
Нэнси не нашлась, что ему ответить. Она пожала плечами и явно расстроилась. Если он джентльмен, то обязательно поменяет тему разговора.
– Вы вдохновляли меня, – продолжал он. – Я не мог придумать этого. Вы с радостью отвечали на мой поцелуй. Конечно, это был не совсем подходящий поцелуй для пары, которая после этого не обручилась на следующий же день.
– Пожалуйста, – умоляюще произнесла Нэнси. – Я не хочу говорить об этом. Все кончено, Джон, все давно в прошлом.
– Так же, как все кончено между Кристофером и Элизабет? – добавил он. – Иногда мне кажется, что над нашими семьями висит какое-то проклятие, поэтому наши браки не состоялись. Приходилось ли вам встречать еще одну пару, Нэнси, которую развели по такой глупой причине? Неверность! Да у парламента не хватит времени на свои повседневные дела, если им придется решать такие вопросы.
– Он не виновен в этом, – заявила Нэнси. – Я смогу поверить, что любой другой мужчина виновен в супружеской неверности, но только не Кристофер. Это была хорошо подготовленная западня. Кто-то хотел очернить его. Кому-то нужно было разрушить их брак. И похоже, что этому человеку все удалось даже лучше, чем он ожидал.
– Возможно, – согласился Джон. – А что же тогда произошло между нами, Нэнси? Может, тоже кто-то постарался?
Нэнси резко отвернулась, и Джон понял, что попал в самую точку.
– Здесь тоже кто-то трудился? – спросил он.
– Нет. – Нэнси остановилась и вырвала у него свою руку. – Джон, я хочу вернуться назад, в “Палтни”.
– Так в чем же дело, Нэнси? – спокойно продолжал Джон напряженно вглядываясь в ее лицо. Но от выражения ее лица ему сделалось не по себе. На нём было страдание. – Успокойтесь, дорогая. Я провожу вас назад. Вы ответили мне много лет назад. Простите мне мое неджентльменское поведение.
Но девушка прикусила нижнюю губу и посмотрела ему в глаза.
– Не вы, Джон. Вы ни в чем не виноваты, – заговорила она. – У меня был неприятный… опыт. Это случилось до того… до того, как я встретила вас. Я думала, что это не повлияет… Мне казалось, когда мы стали друзьями, когда вы поцеловали меня, все будет хорошо. Но я ошиблась. Я не смогла…
Нэнси пожала плечами.
Джон даже не чувствовал, что крепко держит ее за локоть. У него все похолодело внутри и кровь отлила от лица.
– Кто-то еще… прикасался к вам? – спросил он. Нэнси вырвалась и пошла вперед.
– Нет! – воскликнула она. – Ничего подобного! Все не так. О… пожалуйста!
Они шли рядом, не прикасаясь друг к другу и ничего не говоря. Наконец Нэнси нарушила молчание, ее голос снова был спокойным.
– Дело не в вас, Джон, – сказала она. – Я очень любила вас. Думаю, я причинила вам боль. Но я не хотела этого. Я считала, что вы быстро забудете обо всем. Вы такой… вы такой красивый и привлекательный. Простите меня.
– И вы простите меня, Нэнси, за то, что я снова расстроил вас вчера вечером. Раньше, когда я думал о вас, то представлял вас замужем и в окружении детей.