Глава 30
Элизабет и лорд Пул пообедали у приятелей и прибыли в Карлтон-Хаус, как и большинство других гостей, довольно рано. Все очень боялись опоздать, хотя прекрасно знали, что торжественный обед высоких гостей начнется по крайней мере на час позже, чем запланировано, и что пройдет еще много времени, прежде чем королева появится в тронном зале и будет готова поприветствовать своих подданных, когда будут объявлены их имена и они чинно и важно пройдут мимо ее трона.
Они прибыли раньше часа на полтора. Элизабет с трепетом разглядывала большой зал с ионическими колоннами по всему периметру и с высоким сводчатым потолком. Здесь каждый чувствовал себя карликом, неприметным подданным своего монарха.
Присутствующие прохаживались по большой комнате и залам, а церемониймейстеры приглашали гостей в вестибюль перед тронным залом. Там уже было много пышно одетых мужчин и женщин. Сначала Элизабет казалось, что она слишком нарядно одета. Обычно она не носила ничего из парчи, но никакая другая ткань не подходила для этого случая. Ей не очень нравилась модная прическа с пышными перьями в волосах. Но в этот вечер она украсила волосы перьями, как и другие присутствующие на приеме дамы.
Вестибюль был просторным и поражал великолепием. Элизабет слышала, что раньше тронный зал был именно здесь, но регент посчитал, что для этой цели нужна комната больших размеров и богаче отделанная. Стены и зеркала на каждой стене были задрапированы светло-голубым бархатом с золотым кантом. На отделанном золотом потолке висела роскошная люстра. Огромные портреты всей королевской семьи в позолоченных рамах украшали стены.
Элизабет с удивлением обнаружила, что нервничает. Ее сердце сильно стучало, дыхание перехватывало. Как это глупо! Прошло уже семь лет после ее первого представления королеве. Это было во время ее первого выхода в свет. Она вдруг вспомнила все пережитые тогда ею страхи и повернулась к лорду Пулу, чтобы ощутить его поддержку.
Но его не оказалось рядом. Он разговаривал с одним из своих друзей-вигов, с человеком, которого Элизабет невзлюбила без всяких причин. В комнате очень жарко, подумала она. Лорд Пул наконец вернулся, и они стали прогуливаться вместе с другими присутствующими. Пул был в не очень хорошем расположении духа. Весь вечер он был с ней довольно холоден и отчужден. Элизабет улыбнулась ему, подумав, что по крайней мере в этот вечер между ними не должно быть отчуждения. Завтра она найдет возможность рассказать ему всю правду наедине. Ей было неприятно от сознания, что она причинит ему боль.
Ожидание, как и предполагала Элизабет, затянулось. В комнате становилось все жарче; она вспомнила, что в апартаментах регента всегда было жарко. Кресел здесь не было, и всем приходилось стоять. Прохладительные напитки не подавали.
Время шло, и Элизабет все больше убеждалась в том, что они с Манли оказались в центре внимания. Сначала она подумала, что это ей показалось. Как глупо и самонадеянно воображать, что весь высший свет смотрит на нее и говорит только о ней. А если это так и есть, то, вероятно, они скорее всего смотрят на Манли и обсуждают его поведение прошлым вечером. Элизабет предположила, что одни будут им восхищаться, другие – осуждать.
Но это не было ее воображением. И интерес публики был вызван не лордом Пулом. Когда он опять отошел на несколько минут поговорить с другим приятелем, а она осталась на месте, внимание присутствующих по-прежнему было приковано к ней.
Ну нет, конечно, она придумала все это! Элизабет посмотрела в сторону, где стояла группа пожилых людей. Некоторые из них быстро отвели глаза в сторону, будто просто разглядывали всех гостей в зале. Когда она посмотрела на другую группу, произошло то же самое, только одна старая вдова продолжала смотреть на Элизабет с явным неодобрением.
Манли отсутствовал совсем недолго. Но Элизабет вдруг почувствовала себя очень одинокой, выставленной на всеобщее обозрение. Элизабет улыбнулась одной знакомой даме, стоявшей неподалеку, и уже сделала шаг в ее сторону, но дама повернулась к ней спиной и заговорила с подругами. Может, она не заметила Элизабет или предвосхитила ее намерение присоединиться к ним? Или это было проявлением великосветского пренебрежения?
Элизабет стало душно.
Когда Манли вернулся к ней, то держался еще холоднее и сдержаннее. Он встал от нее дальше, чем обычно, и плотно сжал губы.
– Что случилось? – спросила она у него.
– Ничего, – ледяным тоном ответил Манли.
– Ничего? – Элизабет нахмурилась. – Манли…
– Сейчас не время и не место для обсуждения, – прошипел Манли. – Чтоб вы попали в ад за это, Элизабет!
– Что?.. – Элизабет показалось, что все это кошмарный сон. Неужели каким-то образом просочилась новость о ее свадьбе. И Манли теперь превратился в посмешище? “О Господи, не допусти этого, – молила она про себя. – Не допусти, чтобы его унизили таким образом”.
Но она не успела договорить. Наконец двери, ведущие в тронный зал, распахнулись, и взволнованный гул голосов людей, уставших от ожидания, затих. Торжественный обед был закончен, и регент вместе со своими высокими гостями подошел к дверям. Королева восседала на троне, приготовившись принять знаки внимания от своих подданных. Люди, толпившиеся в вестибюле, стали занимать отведенные им места.
Кристина спала глубоким сном в комнате Нэнси, несмотря на заверения, что будет бодрствовать всю ночь. Нэнси сидела в гостиной и читала. На самом же деле открытая книга лежала у нее на коленях, но мысли девушки были очень далеко. Кристофер ей все рассказал, собираясь на королевский прием.
Мысли Нэнси были прерваны стуком в дверь. Ее сердце екнуло, когда Уинни открыла дверь и Нэнси узнала голос Джона. Через мгновение она была в его объятиях.
– Любовь моя, – заговорил Джон, – прости меня. Мне очень жаль. Я не смог убить. Я не смог отомстить за тебя. Он злой и подлый, Нэнси, но все-таки он человек и к тому же мой брат. Я столько узнал о нем за эти дни. Но тем не менее я не смог убить человека, который так подло поступил с тобой.
Нэнси приподнялась и поцеловала его.
– Я так рада, что ты не сделал этого. Оставь его своему отцу и его собственной совести. Кристофер считает, что ему лучше всего уехать подальше отсюда. Возможно, это самое лучшее решение.
– Я не смог убить его, – повторил Джон. – Но я убил столько людей на войне, Нэнси, и при этом не испытывал ни малейшего угрызения совести.
– Убивать в сражении – это не хладнокровно убить своего брата, – ответила Нэнси. – Джон, ведь он твой сводный брат. Кристофер рассказал мне.
Обнимаясь, они подошли к софе, сели на нее, и Нэнси положила голову ему на плечо. Они наслаждались уютом, покоем и долгими минутами тишины.
– Все кончено, – произнесла она наконец. – Прошлое осталось позади, теперь мы будем думать только о нашем настоящем и будущем. Я чувствую такую легкость, Джон, словно огромный камень свалился с моих плеч.
– А я думал, что расстроил тебя, – сказал Джон. Нэнси улыбнулась и дотронулась до его губ.
– Я так сильно люблю тебя, – произнесла она. – Ты даже не представляешь, как я счастлива, Джон. – Джон сжал ее в своих объятиях и поцеловал.
Уинни не удалось подслушать разговор между своей хозяйкой и Кристофером. И она не смогла ни о чем спросить Нэнси. Но ей не терпелось узнать, что же случилось. Она вздохнула с облегчением, когда наконец вернулся Антуан – почти через час после Кристофера.
Она больше не могла сдерживать свое любопытство. Открыв дверь Джону, она робко постучала в дверь маленькой комнаты возле гардеробной Кристофера, где жил Антуан. Дверь сразу же отворилась. Антуан был одет, на кровати позади него лежал баул. Уинни сразу все поняла.
– Ты уезжаешь, – прошептала она.
– Да, моя малышка, – ответил Антуан. В его глазах было что-то такое, чего она не видела прежде, но они сразу же изменились, едва Антуан взглянул на нее. – Пришло время. Сегодня ночью с приливом отплывает корабль. Я узнал об этом только утром. Мне пора уезжать.