POV Клэр
Сидеть на холодной скамейке, дрожа то ли от пронизывающего ветра, то ли от эмоций и наблюдать за тем как Билл удаляется всё дальше и дальше. Вскоре исчез даже его силуэт. Я почувствовала как по щеке быстрой, обжигающей каплей скатывается слеза. Поспешно смахивая её и хлюпая носом, попыталась закутаться в тонкую кофту. Любой нормальный человек уже давно бы пошёл домой отогреваться в тепле и уюте с кружкой горячего чая. Но не я. Мне нужно было окоченеть, заморозить все свои чувства. Глаза, словно пеленой вновь застилали горячие слёзы. Я запрокинула голову и вдохнула холодный воздух. Резкий контраст немного привёл в чувства. Соберись Клэр, ты же никогда не плачешь из-за парней. Что в этом Билле особенного? У тебя, таких как он, будут тысячи.
По щеке вновь скатилась крупная прозрачная бусинка. Я не сразу сообразила, что это не мои горькие слёзы, а начавшийся дождь. Однако даже он не смог заставить меня поторопиться. Медленно, не торопясь, я брела в отель. Люди вокруг суетливо пробегали мимо меня. Кто-то спешил найти укрытие от дождя, а кто-то просто торопился по своим делам, прячась за большим зонтом, словно это щит от всех бед. Мне же было всё равно. К моменту как я добралась до отеля, с меня уже стекала вода, волосы неприятно липли к лицу, а туфли хлюпали. Под строгий и недовольный взгляд портье я прошла в свой номер и, оказываясь за закрытыми дверьми, наконец-то стянула с себя эту липкую, мокрую одежду.
Встать под душ, включить напор посильнее и просто наслаждаться горячими стекающими по моему телу струйками воды. После сегодняшнего дня я точно заболею. Но, кажется, я уже давно болею. Просто симптомы проявились только сегодня. И лекарство от этой болезни найти очень трудно. Билл моя болезнь. Но ведь это ненормально. От любого заболевания необходимо как можно скорее избавиться, ну или хотя бы купировать обострение и заглушить симптомы. А что делать мне?
Лечь на кровать, позволяя белым простыням впитать мелкие капли воды, закрыть глаза и стать на мгновение обычной девушкой. Такой же, как все. Разрешить себе плакать из-за парня, пробравшегося так неосторожно в самое уязвимое и ранимое место — сердце. Всхлипнуть от отчаяния и безысходности, перейти на рыдания, ощущая, как опухли глаза и жгут солёные слезы. В последний раз громко всхлипнуть и встав с кровати, взять блокнот, что лежит на тумбочке и вырвать все исписанные страницы. Уничтожить все заметки о Билле, которые я писала после каждого проведённого времени с ним, разодрать на клочки любые упоминания о нём в своих набросках и заметках. Ничего не оставить, что могло бы связать нас. Была только одна связующая вещь, и я уже знала что делать.
Мне хотелось покончить со всем, что напоминает о Билле как можно скорее. Поэтому сойдя с самолета, сразу же поехала в редакцию. Я точно знала, что хоть и могу совершить ошибку, однако ещё большей ошибкой будет цепляться за воздушные замки. Дорога от аэропорта до здания, в котором располагалась редакция, растянулась на долгие, длинные мили. Нескончаемый поток машин кортежем сопровождал меня, возможно, в последний раз по этому пути.
Наверное, не самой удачной идеей было отправиться сразу сюда вместе с огромным багажом. Молодой и пока ещё наивный ассистент Шона окинул меня недоумевающим взглядом, но не стал возражать, когда я толкнула стеклянную дверь и вошла в кабинет главного редактора. Глубокий вдох-выдох и словно спортсмен, готовящийся к самому главному прыжку в своей жизни, решиться на этот шаг. Оставляя багаж у двери, я уверенной походкой подошла к столу и положила перед ничего не понимающим и удивлённым Шоном белый лист бумаги, на котором ровными, аккуратными строчками располагался небольшой текст.
— Ты серьёзно? — Шон после прочтения всё ещё держал лист в руках.
— Абсолютно — спокойно ответила я.
— Я не понимаю, что тебя не устраивает?
— Я не хочу писать статью о свадьбе Билла Каулитца, и я прекрасно помню, что если не будет этой статьи, ты меня уволишь. Поэтому я решила сама написать заявление об увольнении — Шон оперся локтем об стол, придерживая голову рукой.
— Один вопрос, — он наконец-то заговорил после долгого молчания — почему? — я прекрасно поняла, о чём он.
Года 3 назад Шон взял меня в качестве ассистента, вскоре он увидел мой талант и позволил самой писать. Он прекрасно знал, что я приношу популярность этому журналу, и многие с удовольствием читают мои статьи. С Шоном всегда было легко договориться, быть может, потому что он читал меня как открытую книгу. Его глаза словно сканер определяли все мои чувства и переживания. И сейчас я боялась, что он сможет увидеть мои настоящие чувства к Биллу, настоящую причину, по которой я не хочу писать эту статью.
— Потому что его невеста слишком милая, приторная и наивная. Не хочу, чтобы она разочаровывалась в жизни — я сказала правду, но Шон продолжал сверлить меня взглядом, сканируя мои мысли.
— Боже, Клэр, только не говори, что ты сама в него влю…
— Нет, — я перебила Шона, прежде чем он договорит это ужасное и пугающее слово — ты же меня знаешь! — голос, как назло, звучал неестественно, выдавая фальшь. — Шон, мне очень жаль, что всё так вышло. Мне было очень приятно работать с тобой. Я многому научилась у тебя. Спасибо — грустная улыбка на прощание.
Пара шагов, взять чемодан, последний вздох, кивнуть головой и взяться за ручку двери, чтобы отворить её. Однако когда я уже была готова навсегда попрощаться с этим местом, знакомый голос вдруг окликнул меня. Застыть в нерешительности и медленно повернуться, наблюдая за тем, как Шон встаёт из-за своего стола и обходит его, останавливаясь напротив меня. Кажется, я даже слышала, как тикают настенные часы. Или это было сердцебиение?
— Знаешь, что мне нравится в тебе? — неожиданно произнёс Шон. — Ты не боишься быть собой, ты никогда никого не строишь из себя, ты не примеряешь различные маски. Ты такая, какая есть. Колкая, весёлая, умная, талантливая, безбашенная. Клэр, ты даже не представляешь, какие качества сочетаешь в себе. Ты можешь быть грубой, а можешь быть самым нежнейшим существом на земле. Именно поэтому я позволил тебе тогда самой начать писать, а не просто сидеть в кабинете в качестве моего ассистента, протирая штаны — он усмехнулся, покосившись на моё заявление, что держал в руках. — И именно поэтому я не хочу терять тебя. Но учти, больше никаких опозданий, никакой выпивки на работе и тем более никаких пропусков — Шон старался сохранять серьёзный и грозный тон, но улыбка на лице мешала ему.
— Спасибо — я обняла его.
— Ладно, сегодня я дам тебе выходной. Но завтра, чтобы была на работе раньше меня.
Иногда риск оборачивается удачей. Можно поставить всё что имеешь и выиграть ещё больше. А можно лишиться всего. Однако нельзя забывать, что чаще всего бывает и по-другому. Ты лишаешься только чего-то одного. Мне удалось сохранить любимую работу и, возможно, она моё спасение. Когда у людей разбито сердце или случается какое-то горе, уйти с головой в работу очень хороший способ забыть о проблемах и начать жить дальше.