Закордонные борзописцы утверждают, что «красная папка» попала к Сталину в мае 1937 года, а ведь комдива Шмидта заставляли оговаривать Якира за девять месяцев до того. При чем же здесь «красная папка»?
Нет, и без пресловутой «красной папки» Сталин сделал бы свое черное дело. С его именем связана невинно пролитая кровь тысяч и тысяч людей, пострадавших от произвола.
Дальновидный Ленин не без основания предостерегал партию: «Сталин сосредоточил в своих руках необъятную власть, но я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью».
Очень правильно сказал Никита Сергеевич Хрущев: «Сталин стрелял не только по врагам, но и по своим, по друзьям, по ветеранам революции».
Якир оказался жертвой одного из этих многочисленных выстрелов по своим, жертвой преднамеренной клеветы и беззастенчивого нарушения законности.
14. С верой в партию
Дознание длилось всего десять дней. На одном из допросов Якир сказал следователям:
— Чему и кому вы верите? Это же грубая провокация.
— Не вам нас учить, — отрезал следователь, затем с издевкой добавил: — Вы, вероятно, все еще считаете себя командармом, членом ЦК? Кто вы теперь? Вы — ноль без палочки, арестант, враг народа! Ежовская разведка знает, что делает. Знает, чему верить и чему не верить. А имя Сталина вам, изменнику, мы запрещаем произносить.
У Якира все оборвалось внутри. Тем не менее он продолжал:
— Вы обманываете партию, Сталина, народ. Вы затеяли что-то страшное. Но зачем? Знайте, господа горе-следователи, если вас не расстреляют по требованию Сталина и по приговору суда, то вас все равно рано или поздно убьет черная совесть. История все поставит на место.
Была еще надежда на суд. Стало ясно, что в шпионаже и военном заговоре обвиняли не только его, а еще одного маршала, трех командармов, четырех комкоров. Было страшно не только за себя, а прежде всего за судьбы страны, за судьбы народа, за судьбу семьи.
Жена! Сын! Что будет с ними?! Что будет с племянниками — детьми Илюши Гарькавого?!
Мучительно тянулись часы одиночества. Жуткие думы точили мозг. Щемило сердце. Онемели пальцы. Он, Якир, воевал и боролся за то, чтобы всем детям жилось радостно и легко. А его сына и еще многих-многих детей будет всю жизнь «украшать» ярлык: «дети врагов народа». Как же так? Ведь это вопиющая и страшная несправедливость!..
А кто станет во главе дивизий, корпусов? Ведь следователи похвалялись, что они выкорчуют всех его сослуживцев, все «якировское гнездо». А разве это якировское?! Это же большевистское гнездо! Кто же в случае необходимости поведет в бой войска? Сильная, единая Красная Армия сдерживала многих. А обезглавленная, опустошенная, она может лишь разжечь вожделения Гитлера и толкнуть его на развязывание войны.
Люди, конечно, есть! Нигде так пышно не расцветают молодые таланты, как на советской почве. В Киеве, рядом с Домом Красной Армии, во дворе, где стоит особняк командующего, растут старые ели. Ежегодно весной кончики их ветвей выбрасывают светло-зеленую, нежную поросль. Вот так и в жизни. Растет, подымается молодежь. И не только догоняет, но и перегоняет своих учителей. Бывший морзист стал первым заместителем командующего Уральским округом, не сегодня-завтра займет место Илюши Гарькавого. В случае чего Борис Церковный — готовый командарм…
…Дело Тухачевского, Якира и других рассматривало особое присутствие. Но это был формальный суд. Все было предрешено заранее. Во время суда председательствующий Ульрих задал вопрос:
— Подсудимый Якир! Когда вы ездили в Германию, там к вам прикомандировали капитана Шермана. Вы знали, что это разведчик?
— Не сомневался! — ответил Якир.
— Суд располагает данными, что капитан Шерман предложил вам в случае нападения гитлеровской армий открыть ворота….
Якир горестно усмехнулся, посмотрел с жалостью на Ульриха:
— Думаю, что для такого разговора Гитлер выбрал бы более крупную фигуру, нежели этот капитан.
Якир не признал себя виновным. Он, Тухачевский, Уборевич и другие обвиняемые держались на суде мужественно. Отметая клевету, они изо всех сил боролись за правду, но безрезультатно…
…И все же лучше бы он погиб в бою, хотя бы тогда, в декабре 1918 года, под Лисками. И осталось бы в анналах истории донесение Реввоенсовета армии: «Товарищ Якир вел железной рукой красноармейцев к победе… Больной, еле встав с постели, т. Якир в грозные часы, когда колебались полки, встал в их ряды…» Все же лучше, что ни говори, умереть в двадцать два года со славой героя, нежели в сорок с клеймом изменника…