«Господа офицеры явно были на торжественном приеме у императора», – догадался Баташов и огляделся вокруг, ища знакомые лица. Не найдя в этой многоликой толпе сослуживцев, он, дождавшись, когда подойдет поезд, сопроводил супругу и дочь в купе вагона первого класса. Женщины, быстро расположившись там и не обращая на него внимания, продолжили довольно бурно обсуждать поведение Аристарха. Чтобы им не мешать, он в ожидании отправления состава решил еще раз прогуляться по перрону. В тесном коридорчике Баташов нос к носу столкнулся с одним из «парадных» генералов.
– Ба! Да это же не кто иной, как Евгений Евграфович собственной персоной, – радостно воскликнул военный.
– Константин Павлович, дорогой, уж где-где, а здесь, я никак не ожидал вас встретить. Скажу откровенно, что через неделю, по окончании моей командировки, я непременно планировал навестить вас в Петрограде. Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает!
– Вы знаете, мой богатый жизненный опыт подсказывает, что случайных встреч не бывает, ибо все предопределено свыше, – радостно промолвил генерал Пустошин, обнимая старого боевого друга. – Если бы мы не столкнулись здесь, то через неделю, в столице, вы бы меня уже точно не застали. Второго дня выезжаю к месту формирования моей кавалерийской дивизии…
– Значит, вас можно поздравить с назначением на должность командира дивизии! – радостно воскликнул Баташов. – А как же ваш славный гвардейский полк?
– От полка почти ничего не осталось, – глухо промолвил генерал. – Я потерял в Карпатах почти половину нижних чинов и треть офицерского состава. Вот так-то…
– Да-а, дорого мы заплатили за Галицию, а еще больше за Карпаты…
– Я слышал, что ваш сын был ранен и пленен там австрийцами, – сочувственно промолвил Пустошин. – И что с ним теперь?
– Он совершил побег, – радостно объявил Баташов, – я сам его сегодня впервые увидел. Его в бессознательном состоянии на военно-санитарном поезде великой княгини Ольги Александровны доставили в Царское Село, в лазарет…
– Слава тебе, Господи! – истово перекрестился Пустошин. – И как он?
– Поправляется, правда, хромает немного. А ведь еще несколько месяцев назад доктора, не надеясь на чудо, хотели ему раненую ногу напрочь отнять.
– Что же случилось? Неужели произошло чудо?
– Вы же прекрасно знаете, что чудес на свете не бывает. Просто молодой организм поборол болезнь, ну и еще кое-что… – загадочно улыбнулся Баташов.
– Здесь явно не обошлось без le mur, – уверенно воскликнул Пустошин. – Пока вы не расскажете об этом в подробностях, я вас не оставлю. Прошу в мое купе, у меня есть чем вас подбодрить.
– Благодарю. Я только предупрежу супругу.
– Как, ваша благоверная тоже здесь? Прошу вас представить меня вашей дражайшей половине, – приказным тоном промолвил Пустошин, лихо закручивая свои кавалергардские усы.
– Варвара Петровна, Лизонька, – торжественно объявил Баташов, входя в купе. – Разрешите познакомить вас с моим старинным другом и наставником…
– Честь имею представиться, Константин Павлович Пустошин, – опередил Баташова гость и галантно раскланялся. – Прошу прощения за столь неожиданный визит.
– Как же, как же! – нисколько не удивившись появлению Пустошина, воскликнула Варвара Петровна, протягивая руку для поцелуя. – Евгений Евграфович не раз рассказывал мне о вашей совместной службе на Восточной окраине Российской империи. Искренне рада видеть вас в этой красивой форме. Как ни просила, но так и не смогла уговорить моего генерала, чтобы он тоже облачился в свой парадный мундир…
– Ну что вы, матушка, – смутился Баташов, – мне привычней в полевой. Война же, не до парадов…
– Мне тоже привычнее гимнастерка, – словно оправдываясь, промолвил «парадный» генерал, – вот пришлось приодеться по случаю приема у Его Величества.
– Ой! – почти одновременно всплеснули руками мать и дочь.