Видя замешательство своего главного разведчика, кайзер, массируя короткую левую руку, подошел к подполковнику вплотную и вопрошающе взглянул на него.
– Вы не забыли, что я возвел вас в ранг моего главного советника? – спросил он.
– Я горд, Ваше Величество, этим высоким званием! – восторженно воскликнул Николаи. – И, как ваш главный советник, рекомендую в ходе летней кампании нанести главный удар на Восточном фронте.
– На чем основывается это ваше умозаключение? – спросил император, направляясь к карте восточного театра военных действий, висящей в простенке между окнами кабинета. Николаи направился следом за ним.
Остановившись у карты, кайзер обозрел ее задумчивым взглядом.
– Продолжайте, я слушаю вас, – нетерпеливо промолвил он.
– Мощный удар на Востоке даст нам реальный шанс вывести Россию из войны раньше, чем ее союзники смогут прийти на помощь. В крайнем случае мы сможем столь основательно подорвать русскую военную мощь, что ее можно будет фактически сбросить со счетов. И тогда у нас появится реальная возможность выиграть войну генеральным наступлением на Париж. Подавляющее техническое превосходство нашей военной техники и оружия позволит нам вырвать окончательную победу у врага.
Заключительные слова шефа германской разведки неожиданно приободрили императора, и он удовлетворенно сказал:
– Вы правы, Вальтер! Этого же мнения придерживаются и мои генералы – Гинденбург и Людендорф, к тому же их полностью поддерживает и канцлер. Но я хотел бы знать, на чем основывается ваше утверждение?
– Моя уверенность в необходимости нанесений главного удара на Восточном фронте основывается не только на существенных результатах ведущейся нами маневренной войны, в которой так блестяще сказывалось стратегическое превосходство немецких войск и оружия. К тому же, как я уже вам говорил, русские, несмотря ни на что, планируют не только наступление в Восточной Пруссии, но прорыв через Карпаты в Венгрию. Так вот, для того чтобы упредить это широкомасштабное наступление русских, нам необходимо нанести мощный удар по армиям Северо-Западного фронта, а уже потом, совместно с австрийцами освободить Галицию. Перед моим отъездом с Восточного фронта генерал Людендорф сказал мне, что в штабе разрабатывается план под кодовым названием «Большие Канны», главная цель которого – окружение и уничтожение всего русского Северо-Западного фронта в Польше. Для успешного проведение операции требуется снять с Западного фронта еще десять корпусов…
– Гинденбург и Людендорф скоро оставят Западный фронт без стратегических резервов, – поморщился кайзер, словно от зубной боли…
– Нам остается лишь договориться с австрийцами о масштабах и временных рамках нашей будущей совместной операции. Это будет гениальный план, Ваше Величество, – восторженно заявил Николаи, – русские скоро вновь почувствуют на себе силу и талант фельдмаршала Гинденбурга!
– Не следует хвалить день до вечера, – ревниво пробурчал кайзер, не выносивший, восхваления других. – Пусть все знают, что я принял решение о генеральном наступлении на Востоке еще до ваших рекомендаций. Спрашивая ваше мнение, я только хотел удостовериться не только в вашей компетентности, но и в вашей искренности по отношению к своему императору.
– Оправдал ли я ваше доверие? – спросил Николаи, виновато потупившись.
– Вы же прекрасно знаете, что я никому не доверяю. Но вам верю, потому что вы один из немногих, кто говорит мне всю правду, без прикрас, какой бы она горькой ни была… Вот и сейчас, ответьте мне на такой вопрос: что будет, если задуманная нами на Восточном фронте операция не принесет полной и окончательной победы над русскими?
– Позвольте уточнить, Ваше Величество, – обдумывая ответ, промолвил Николаи, – вы намерены снимать с Западного фронта необходимые для успешного прорыва армейские корпуса?
– Нет! – коротко ответил кайзер и вперил свой проницательный взгляд в лицо подполковника.
– В этом случае, рассчитывать на быструю и окончательную победу просто нереально. В то же время, я считаю, что если кампания 1915 года на Востоке будет носить решительный, наступательный характер, то даже в случае неполного поражения российской армии мы так подорвем боеспособность ее вооруженных сил, что это непременно вынудит русских перейти до конца войны к пассивной обороне. И тогда они будут намного сговорчивее с нами, чем теперь. Я имею в виду миротворческую операцию, которая проводится мной по вашему указанию.