– Ну что же, объект для вербовки самый что ни на есть интересный, – резюмировал Николаи, – я бы, наверное, тоже такому доверился…
– Все это так, господин подполковник, – доверчиво взглянув на Николаи, промолвила Элизабет, – но с первого своего дня работы в школе я завела такое правило, что курсанты обучаются по индивидуальной программе и обязаны носить маски, чтобы не знать друг друга в лицо. В школе не существует личных имен, – вместо них номера. На все время занятий их вместе с преподавателями запирают в комнатах, на обед и по своим нуждам они выходят по одиночке. А из школы курсанты могут выходить лишь в конце дня, друг за другом, с интервалом в 3 минуты. Такой порядок, даже при проникновении вражеского агента, если он не входил в круг особо доверенных лиц, полностью исключал утечку информации из школы…
– Как же вам удалось раскрыть этого шпиона? – поинтересовался Николаи.
– Не сразу, – с сожалением промолвила Шрагмюллер. – Гюнтер с отличием освоил основной курс подготовки, после которого определяются способности и статус каждого агента. К концу первого этапа обучения курсанты должны не только уметь вживаться в местные условия, но и безопасными для себя способами добывать необходимую информацию, а также оперативно переправлять ее мне. Кроме того, каждый из них должен владеть навыками наружного наблюдения. Проверяя познания Гюнтера, здесь, в своем кабинете, я случайно взглянула в окно и увидела подозрительного типа, который внимательно разглядывал наш особняк, а при приближении жандарма, охраняющего вход, быстро ретировался. Я подозвала к окну курсанта и, указав на торопливо удаляющуюся фигуру в поношенной солдатской шинели, приказала:
– Вы должны неотлучно следить за этим типом в течение недели. Результаты изложите в рапорте.
Вскоре он «сел на хвост» подозрительного типа и вслед за ним исчез за поворотом улицы.
– Вот рапорт курсанта Гюнтера, – виновато промолвила Элизабет, протягивая папку с бумагами.
«… По заданию „Ш“ я, курсант № 123, организовал наблюдение за подозрительным субъектом, дав ему кличку „Солдат“. После того как я приступил к слежке, „Солдат“ зашел в бистро, где долго беседовал с человеком высокого роста, круглолицым, с большим красным носом, которого я видел раньше среди чиновников местной администрации. После этой встречи „Носатый“ торопливо удалился. Оставив наблюдение за „Солдатом“, который, как я выяснил у портье, проживал в гостинице „Антверпен“ уже пять дней и по ночам никуда не выходил, я отправился на конспиративную квартиру, чтобы в назначенное время доложить „Ш“ о втором подозрительном объекте под именем „Носатый“. Конспиративная квартира находилась в доходном доме, в котором проживали самые разные по достатку и статусу жильцы. Этот факт давал разведчикам полную свободу действий. Во-первых, подъезд дома был открыт и днем и ночью, а, во-вторых, здесь никто не спрашивал гостей о цели визита. Квартира находилась в торце второго этажа. Ее окна выходили как на улицу, так и во двор, позволяя знающему человеку, в случае необходимости, незаметно скрыться. На условный стук дверь открылась.
– Я к фрау Глейзер, – произнес я обязательный пароль.
– Фрау Глейзер скоро будет, – ответила „Ш“ и, пропустив меня, захлопнула дверь.
Я вкратце рассказал о первом дне моих наблюдений и попросил проверить „Носатого“ или организовать за ним наблюдение.
– Продолжайте наблюдение за „Солдатом“. Если будет что-то срочное, звоните по номеру 345, спросите фрау Глезер, и через час после звонка встречаемся здесь…»
– Что-то уж слишком подробно, – промолвил Николаи, прочитав несколько листочков, исписанных четким, мелким почерком.
– Для того чтобы курсанты набили руку в эпистолярном жанре, я рекомендовала им составлять свои записи самым подробным образом, – со знанием дела промолвила Шрагмюллер, – так будущий разведчик научится логически правильно и кратко излагать свою информацию.