Мое здоровье быстро пошло на поправку. Врачи были довольны, что прописанные процедуры столь эффективны. Я их не разубеждал. Из больницы, правда, удалось вырваться только после ноябрьских праздников…
Перед решающим стартом
Прошло несколько дней после возвращения на работу. По дороге из цеха в ОКБ завернул я в помещение парткома. Хотелось повидаться со старыми друзьями. Встретил меня Евгений Тумовский, старый мой товарищ. Он был уже избран секретарем парткома.
— Ну как жизнь, работа, товарищ парторг? — обменявшись приветствиями, спросил я его.
— Сам понимать должен. Не скучаем. Забот хватает. Ты вот, когда парторгом в ОКБ был, за пределы, так сказать, предприятия свою сферу деятельности не выносил, а тут…
И Тумовский рассказал мне о случае, который, как мне кажется, очень ярко характеризует Главного конструктора, нашего СП.
Зашел как-то в партком секретарь комитета комсомола и рассказал, что райком ВЛКСМ поручил нашей комсомольской организации шефство над одним детдомом. Детишки там — круглые сироты от трех до шести лет. Живут они в двух деревянных двухэтажных домах без канализации и водопровода, участок двора совершенно не оборудован, даже зелени никакой нет. Конечно, вопрос с канализацией и водопроводом нашим комсомольцам решить не по силам, но делать что-то надо. Евгений Александрович посоветовал комсоргу с утра, до начала работы, поймать Сергея Павловича в приемной и рассказать ему об этих детишках.
На следующий день Королев позвонил в партком и предложил парторгу вместе с ним выехать в тот детский дом. Взяли они с собой и специалистов по коммунальным вопросам.
— Приехали мы на трех легковых машинах, — рассказывал Тумовский. — Стоят как-то сиротливо эти два деревянных домика, видимо еще до революции построенные. Вышли из машин. Идет нам навстречу худая высокая женщина, как оказалось, директор детдома. «Ну что, новые шефы, новые знакомства, а будет ли толк?» — проговорила со вздохом. Сергей Павлович ответил ей тихо, но твердо: «Мы хотим осмотреть ваши помещения». Осмотрели все, вышли во двор, и Королев говорит своему заму по хозяйственным делам: «Определите стоимость водопровода, забора вокруг дома и узнайте, как сделать канализацию».
Во время этого разговора распахнулись двери, и детвора выбежала во двор. Осмотрелись ребята, стали к нам подходить. Один мальчонка подошел почти вплотную и внимательно следил, как Королев руками показывал своему заму, где и что на площадке надо сделать. Ты знаешь, я как-то машинально погладил по голове этого мальчугана, он вдруг замер, бросился ко мне и прижался к ноге. И тут же, заметив, что ко мне подходят еще двое малышей, он вытянул ручонку и говорит: «Мой дядя, мой!» Ты знаешь, это произошло так неожиданно, комок подкатил к горлу. Я поднял глаза и увидел лицо Сергея Павловича. У него по щекам текли слезы…
— Ну а дальше-то что? — спросил я, видя, что Евгений До сих пор без волнения не может говорить о том случае.
— Дальше? А дальше вот что. Когда в машине ехали обратно, с нами сел и наш председатель завкома. Королев сказал: «Капитальный ремонт мы проведем, но мне хочется этих детишек одеть как следует — каждому по цигейковой шубке, шапке и валенки новые. Обращусь к министру, попрошу у него тысяч восемь. Как выдумаете, откажет?» — «Вам, Сергей Павлович, не откажет», — ответили мы…
Прошло время, и Евгений Александрович рассказал мне, чем вся эта эпопея закончилась. Вел он одно из заседаний парткома, шел острый разговор. Вдруг в момент выступления Сергея Павловича открывается дверь. Королев недовольно покосился, но тут же улыбнулся. В кабинет подталкиваемые сзади директором детдома вошли детишки. Они были одеты в черненькие цигейковые шубки и шапки. Ребята поздравили нас, поблагодарили за заботу и ушли…
— Зайдите-ка срочно ко мне! — Сергей Павлович произнес эти слога по телефону с какой-то непривычной для рабочей обстановки теплотой.
Через несколько минут я вошел в его кабинет. Он был один.
— Ну вот, старина, еще один год нашей жизни прошел. Завтра Новый год. Поздравляю тебя. С наступающим!
Главный, приветливо улыбаясь, вышел из-за стола, крепко пожал руку, взял из стопки книгу в голубом переплете, протянул мне: «Первые фотографии обратной стороны Луны». Не удержавшись, я открыл переплет. На титульном листе, в правом нижнем углу, наискось крупным энергичным почерком: мои имя, отчество, фамилия и «На добрую память о совместной работе. 31.XII— 59 г. С. Королев».
— Подожди минутку… — Сергей Павлович вышел в маленькую комнату за кабинетом. Через минуту вернулся. В руках две бутылки, по форме — винные, завернутые в мягкую цветную бумагу.