— Только то, что если я уйду, ты погубишь вас обеих. Вот что, Ирра. Если не умеешь выбирать слова, просто замкни свой ротик на самый крепкий из замков. Потому как останешься одна, без подруги и охраны. Шантель долго тебя терпеть тоже не будет.
— С чего ты взял? Уж она меня точно не бросит!
— Конечно, не бросит. Она же, в отличие от тебя, порядочная леди. Просто с тобой будет общаться не подруга, не приятельница, а холодная, безукоризненно вежливая льдинка. Сама поймешь, что потеряла, только поздно будет.
— Да мне подруга и не нужна!
— А кто же тебе нужен?
Пауза. Кажется, Ирра впервые не нашлась, что ответить.
— Вот тебе и ответ. Ты сама не знаешь, чего хочешь. Искренний совет: разберись в себе. Не трепи Шантель нервы. И не берись рассуждать о том, чего не знаешь.
— Если уж я такая плохая, зачем тогда целоваться ко мне лез? — с непередаваемой язвительностью вопросила девушка. Воин хмыкнул.
— Кажется, это было ошибкой.
Из немого ступора вывел раздавшийся позади кашель. Я спохватилась и поспешно обернулась к Дарине, стоявшей на верхней ступеньке с подносом в руках. Интересно, и долго она подслушивала?
А зачем, собственно, так долго подслушивала я?..
— Вот, леди, как вы просили, — Дарина впихнула мне в руки поднос и помчалась вниз по лестнице. Кажется, мы обе нуждаемся в уроке хороших манер и лекции на тему приличествующего девушке поведения. В частности, что касается нагревания ушей.
Я решила более не скрываться, постучав из деликатности, вошла в комнату. Аарон расслабленно развалился в небольшом кресле, Ирра стояла перед ним, растерянная, с застывшими в незаконченном жесте руками.
— Мы сможем помыться только через час, поэтому я попросила Дарину приготовить нам легкий перекус.
— Я не голодна, — рявкнула Ирра и вылетела из комнаты. По лестнице прогрохотали стремительные шаги. Я вопросительно посмотрела на Аарона.
— Я бы вздремнул, если вы не против, — признался воин, усаживаясь поудобнее.
— Аарон?
— Да, леди?
— Почему вы общаетесь с Иррой так свободно, а ко мне — исключительно на «вы»? — решилась я задать вопрос, который уже давно назрел. Действительно, интересно.
— Потому что вы — леди, — с некоторой снисходительностью пояснил мужчина. Мне потребовалось ровно три секунды на обдумывание следующей фразы.
— Называйте меня просто Шантель.
Воин улыбнулся.
Ирра так и не вернулась в комнату. Аарон задремал в кресле, предупредив, чтобы его разбудили, когда будет готова баня. Я же, хоть и затребовала еды, аппетита вовсе не ощущала. Что–то гложет сердце, подтачивает спокойствие и требует каких–то действий. Сама даже не зная, к чему, я оставила Аарона и снова спустилась вниз, думая помочь Дарине хоть чем–нибудь. Закусила губу. И, пройдя мимо кухни и хлопочущей там девочки, вышла на улицу.
Моя иномирянка нашлась за углом дома. Она сидела на голой земле, сгорбившись, согнув колени, — курила. Со стороны, вроде бы, ничего не настораживало, однако нервозные, резкие жесты, выдавали гамму расстроенных чувств, кои Ирру обуревали. Я глубоко вдохнула, набираясь смелости, и шагнула вперед, выходя из тени.
Ирра взгляд на меня не подняла.
— Что? — буркнула она.
— Ничего.
Я потопталась на месте и, послав к Древнему неуместные сейчас приличия, всё–таки села рядом. Откинулась на стену дома и взглядом нашла белесый рожок луны.
— Ты не против, если я составлю тебе компанию?
Ирра передернула плечами, что я восприняла как знак согласия. Сидеть на голой земле оказалось до жути неудобно, жестко, к тому же, штаны плотно и абсолютно бесстыже обтянули зад, так что я порадовалась, что нас никто не видит.
— Мой отец был одним из мятежников, — призналась с тяжелым вздохом. — Из тех, кто разодрал одну и так небольшую страну на множество мелких. Не знаю, каким человеком он был, но мама рассказывала, что идеалистом. Он искренне верил в то, что ужасными своими делами сможет исправить мир к лучшему. Мама умерла, когда мне исполнилось восемь. Мы жили у её далекой родни, никому не нужными, и меня ждала участь, в лучшем случае, няни или помощницы экономки, но мама каким–то образом смогла пристроить меня в пансион. Честно скажу тебе, когда я в первый раз туда попала, я хотела сбежать — настолько жесткая там была дисциплина, а хозяйка казалась ещё одной высокомерной аристократкой из тех, что смотрят на детей свысока и никогда не снисходят до общения с кем–то, ниже их по рангу. Я ведь дочь заговорщика — какое имела право на снисхождение и понимание? Сплошные уроки, задания и учеба, никакого отдыха нам не давали, лепили что–то по своему разумению и не считались с личностью каждой из девочек. Но со временем мы достаточно подросли, чтобы уроки вела сама леди Ивонн, все изменилось. Я почувствовала, что занимаю свое место, по праву. Получила лучшее образование у лучших учителей, жила в полном достатке. Я, наверное, путано излагаю, но просто хочу, чтобы ты поняла: для меня леди Ивонн — идеал, тот, к которому стоит стремиться. А пансион — мой дом. И мне действительно очень, очень неприятно, когда об то, что мне дорого, вытирают ноги.