Я кивнула своим мыслям и решительно поднялась с постели. И только сейчас заметила, что легла в кровать в том, в чем была, лишь плащ потерянным вороньим крылом пластался по полу. Уже порядком измятое, грязное и изорванное платье, чуть более чистые и теплые чулки. А на голове… Богиня — Мать! Я горестно заломила руки — вместо волос громоздился один спутанный клубок, а гребня–то нет!
О, зато есть Ирра — и её чудесная сумка, в которой может заваляться хоть что–нибудь, чем можно привести мою гриву в порядок. Да и умыться бы не помешало — и искупаться. Кинула нерешительный взгляд на девушку — та снова отвернулась к стенке и мирно, уютно сопела.
— Ирра, — позвала я, тронув её за плечо. Не дождавшись никакой реакции, повторила громче: — Ирра, уже утро, пора вставать!
— Дим, отстань. Немного осталось, поешь в мик… ол… овке, — пробормотала она. Последние слова она сказала вроде бы четко, но прозвучало полной чепухой. Я тряхнула головой, отгоняя мысли о колдовстве.
— Ирра, вставай! Надо завтракать и решать, что будем делать дальше!
— Дим, ну хватит, а?..
— Ирра! — воскликнула уже совсем громко. Девушка подскочила и села, озираясь и хлопая глазами. А я с визгом отшатнулась. В её глазницы будто угольные головешки вставили, а светлые волосы вздыбились ещё более крутым холмом, чем у меня. Немертвая Колдунья, будто из легенды вышла!
Ирра осмотрела ошалелым взглядом комнату и с обреченным стоном рухнула обратно на кровать.
— А ведь какой был хороший сон… такой… обычный…
Я села.
— Ирра?.. — позвала нерешительно.
— А? — вяло отозвалась та. И вдруг совсем другим, серьезным и немного виноватым тоном проговорила: — Слушай, я после всей этой нервотрепки имя твое забыла… Прости, как тебя?..
— Шантель Эмброуз.
— Да… Шантель… А ты не против, если я буду называть тебя хотя бы Шани? А то, боюсь, опять забуду, неловко выйдет.
— Не против, — покачала головой. И рискнула спросить. — Ирра, а что… что у тебя с глазами?
— Что у меня с глазами? — не поняла девушка.
— Словно у Немертвой Колдуньи, — призналась шепотом.
— У кого? А, наверное, тушь просыпалась и размазалась… Пойдем, что ли, умываться. И поговорим–таки, а то вчера ты отрубилась, словно сто лет подушки с одеялом не видала.
— Конечно, как скажешь.
Нам удалось дойти до уборной комнаты незаметными, иначе Ирру бы точно признали колдуньей, хоть она и завернулась в мой плащ, чтобы не шокировать людей непотребным нарядом. Она, как увидела себя в отражении водной глади, рассмеялась и показала этому отражению язык.
— Вот это видок у тебя, Ковалевская. Ещё губы алым подвести, и все женихи твои будут!
Умылась она быстро, уступив место мне, а я все не могла взять толк, к кому были обращены её слова.
— А кто такая Кова–лев–ская? — спросила, когда мы уже спускались в общий зал.
— Это я. А я — это Ковалевская, — и снова рассмеялась, словно удачной шутке. Я же почувствовала себя глупышкой и решила впредь больше ничего не уточнять.
— Это моя фамилия — Ковалевская, — пояснила чуть позже Ирра, высматривая кого–то в зале. — Ну… как имя рода. Как у тебя — Эмроз.
— Эмброуз.
— Да, фамилия. Ты не видишь нашего вчерашнего метрдотеля?
— Нет. — Естественно, не видела, я даже не предполагала, кто это может быть.
— О, вот он! — обрадовано воскликнула Ирра и потащила прямиком к распорядителю, который вышел из двери в хозяйственную часть.
Мужчина увидел, что мы направляемся к нему, остановился.
— Доброе утро, леди.
— Доброе, доброе, — лучезарно улыбаясь, ответствовала девушка. Я решила промолчать и плыть по течению — вчера Ирра вполне решительно расставила все по местам и уладила ситуацию. — У вас просто замечательный отель… э-э… гостиница. Так сладко мне уже давно не спалось! И кушанья просто восхитительны, верно, Шантель? Мои комплименты повару! Если бы не определенные обстоятельства, я бы сманила его.
— Благодарю, леди, — с достоинством кивнул распорядитель, — я рад, что вы так высоко цените наш труд.
— Понимаете, в чем дело, господин…
— Филипп.
— А по батюшке?
— Э-э… моего отца зовут Энрик, — было видно, что мужчина слегка растерялся. Ирра тоже запнулась на мгновение, но продолжила, кокетливо стреляя глазками:
— Понимаете, в чем дело, господин Филипп. Мы с моей дорогой подругой хотели бы позавтракать в нашей комнате. Я хотела уточнить, предусматривают ли это правила.
— К сожалению, нашим гостям предлагается столоваться только в общем зале.