– Согласен!
Фитиль снова приподнял средний стаканчик, показывая всем, что черный шарик там так и остался, и вновь выписал на картоне тремя колпачками замысловатые фигуры. Не отрываясь, я следил за его руками. Шарик из центра уехал на правый край и вновь вернулся в центр. Как стоят пустые стаканчики, меня не интересовало. Я четко видел, как он сначала оставил стаканчик на правом краю и затем вторым движением перевел его снова в центр. В центре он, я даже не сомневался.
– Ну, говори, ставка двести рублей.
Я накрыл рукою средний колпачок. Данила чуть не лишился чувств и заорал:
– Справа на краю он остался. Он его больше не передвигал, я видел, шарик справа, – мой приятель попробовал перекинуть мою руку на крайний правый стаканчик, но Фитиль уже приподнял тот, на который я указывал. Он был пуст. Довольный Фитиль удовлетворил самолюбие Данилы и приподнял правый колпачок. Из-под него выглянул шарик стоимостью двести рублей. Пришлось отдать и эту сумму. Итого я уже проиграл четыреста рублей, хотя если бы был более внимателен, имел бы ее в плюсе. Теперь у меня осталось пять тысяч шестьсот рублей. Если попробовать еще раз отыграться, удвоив сумму до четырехсот, то в случае проигрыша мы все равно покупаем путевку за пять тысяч, и у нас остается еще двести рублей. Ничего страшного пока не случилось, без мороженого обойдемся, будем целый день купаться в море.
– Я хочу отыграться, – угрюмо сказал я Фитилю.
– Правильно, – согласился он, – я бы на твоем месте то же самое сделал, не может мне бесконечно везти… Ставка четыреста рублей, – громко объявил он и стал вертеть стаканчики. Покупатели неспешно обтекали нас с двух сторон. Зажатые прилавками, мы путались у них под ногами. В самый ответственный момент, когда Фитиль начал производить свои манипуляции, меня случайно задела тяжелой сумкой проходившая мимо тетка и еще обругала:
– Родители не видят, чем ты тут занимаешься. Нашел у кого выиграть, без штанов домой пойдешь.
Не вовремя она меня задела. Я упустил из виду стаканчик, под которым находился шарик, и теперь не знал, на который показывать.
– Крайний слева, крайний слева, – гудел мне в ухо Данила. – Поднимай, не ошибешься.
– Крайний справа, – подсказал мне стоявший рядом Кузьма, до этого два раза подряд выигравший по сто рублей у Фитиля. И тут у меня в голове мелькнуло смутное подозрение, а не играют ли они вдвоем? Вдруг Фитиль переметнулся от Гориллы к областным бандитам и сейчас они составляют одну команду – Кузьма, Бугай и Фитиль? Я на всякий случай огляделся. Напарника Кузьмы, Бугая, нигде видно не было, а сам Кузьма мне показывал головой на правую сторону, шарик, мол, там. Фитиль, сидевший на корточках, поднял на меня глаза:
– Ждем-с.
И тут почти напротив я увидел его, Бугая. Он стоял метрах в десяти от меня перед пивной палаткой и пил пиво. Меня как током обожгло. Значит, они с Фитилем и Кузьмой одна команда. Фитиль крутит стаканчики-колпачки, они его прикрывают. Но с другой стороны, прошлый раз Кузьма мне правильно подсказывал, а я его не послушал и проиграл. Что же делать? Кому верить? Я еще раз глянул на худосочного Кузьму, в его, казалось бы, тусклых глазах плясали веселые черти. «Жулик», – решил я, вы все тут заодно, и показал на левый стаканчик, о котором мне беспрерывно долдонил Данила. Данила врать не будет. Фитиль приподнял его. Под ним, конечно, было пусто.
– А ты на который думал? – участливо спросил он меня.
– На средний, – соврал я.
Фитиль поднял средний. Под ним тоже ничего не было. Черная горошина оказалась под правым крайним, как и подсказывал Кузьма. Подозрения, зароившиеся было в моей голове, что Фитиль, Кузьма и Бугай одна команда, отпали сами собой. Итого я проиграл восемьсот рублей. Для меня это была сказочно большая сумма, но к окончательному краху она не приводила. Тем я и успокоил себя. Если бы в это время кто-нибудь оттащил меня подальше от наперсточника, я бы ему три дня бесплатно копал огород, но таких доброхотов не нашлось. А Фитиль не дал мне никакой передышки и сходу заявил, как будто я дал согласие продолжать игру.
– Ставки растут, ставка восемьсот рублей, продолжаем или трусишь?
Что дальше делать, я не знал. И денег мне было жалко, и обидно. Переходить Рубикон я боялся, ведь если сейчас проиграю, денег на Сочи не хватит.
– Мы посоветуемся, – сказал я ему и потянул в сторону Данилу.
– Давай так, – предложил я своему приятелю, – если мы вдвоем угадаем один и тот же стаканчик, играем.
У Данилы тряслись руки, но он согласился.
– Я на корточки сяду, чтобы все видно было.
Мы подошли обратно к Фитилю.
– Крути!
Фитиль показал нам шарик и крутанул стаканчики. На этот раз он не выписывал долгие фигуры. Стаканчик с шариком уехал в левый угол и остался там стоять.
– Слева, – шепнул мне Данила.
Я сам видел, что он слева, и наступил на него ногой. Кузьма отрицательно покачал головой. Я ему не поверил. А Фитиль сказал:
– Приготовь деньги.
– Сам приготовь! – набычился мой приятель. – Открывай.
Фитиль достал свою пачку, отсчитал из нее восемьсот рублей и положил их на край картонки.
– Где твои?
Уверенный, что черный шарик находится под левым колпачком, я выложил ответные восемьсот. Фитиль приподнял стаканчик: хоть кричи, под ним ничего не было. А Кузьма нагнулся и приподнял рядом стоящий. Черный шарик был под ним.
– Я же говорил, не там.
Для нас с Данилой наступила катастрофа. Имея на руках письмо-приглашение, где нас включили в «короткий список» шорт-листеров с преимущественным правом розыгрыша автомобиля «мерседес», мы по вине какого-то Фитиля должны были остаться дома. Оставался единственный вариант – спешно отыграться.
– Крути, – ничего не соображая, сказал я ему.
– Ставка тысячу шестьсот? – спросил он меня.
– Тысячу шестьсот, – подтвердил я, зажав оставшиеся деньги в кулаке.
Я четко видел, как Фитиль накрыл черный шарик одним из стаканчиков и не выпуская его из рук, прогнал по картонке в разные углы, а потом поставил обратно посередке.
– Средний? – спросил я Данилу.
Тот молча сглотнул слюну и утвердительно кивнул головой. Наши мнения совпали.
– Средний! – дотронулся я до колпачка-стаканчика.
– А деньги? – Фитиль пошевелил пальцами.
Я отслюнявил тысячу шестьсот рублей и положил их на край импровизированного игорного стола.
– А ты?
Фитиль не заставил себя долго ждать и, отсчитав такую же сумму, пристроил их рядом.
– Победителю!
– Согласен, открывай.
Так как игра пошла по-крупному, вокруг нас сгрудилась приличная толпа. Зеваки обсуждали перипетии борьбы.
– Глянь, мальчишка какие деньги ставит.
– А чего ему не ставить, небось папа новый русский, он ему столько на карманные расходы дает.
– Живут же люди.
Фитиль не стал тянуть резину и приподнял стаканчик. Под ним снова ничего не было. Кузьма, сочувствуя нашему проигрышу, подбодрил нас.
– Не может ему бесконечно везти, с каждым разом у него шансы уменьшаются. Я бы и на последние сыграл.
И без него было понятно, что теперь надо играть до конца. Или пан, или пропал, другого варианта не было. Данила как в лихорадке выбивал зубами дробь.
– Н-н-не п-п-пой-му, по-че-му ему так-к в-в-везет.
Фитиль ощерил в ядовитой улыбке хищную пасть:
– Ну, орлы, что там у вас осталось? Удваиваем? Три двести?
Я стал пересчитывать деньги. На руках у меня осталось две тысячи восемьсот рублей.
– Не получается, четырехсот рублей не хватает.
Кто-то из толпы со смехом подсказал:
– А ты штаны заложи, они как раз таких денег стоят.
На мне и правда были недавно вошедшие в моду штаны-трубы, моя гордость. Я, зная, что мы пойдем в гости к Насте, сдуру надел их. Но они стоили намного больше – тысячу двести рублей. Я с надеждой глянул на Фитиля: