Собственно, приднестровский опыт тем и ценен, что больше нигде в СССР массам такого совершить не удалось.
И хотя затем процесс госстроительства в Приднестровье был вынужденно введен в "обычные" рамки представительной демократии, именно эта народная инициатива, это массовое самоуправление позволили Приднестровью в условиях экономической блокады продержаться без приватизации и тотального ограбления населения вплоть до момента написания книги (то есть до 2002 г.). Приднестровье оказалось подобным Кубе после краха "Восточного блока": из-за экономической блокады страна резко обеднела, но все обеднели примерно одинаково, никто не грыз друг другу глотку за собственность, люди в массе своей не утратили, в отличие от остального постсоветского пространства, чувства достоинства, не оскотинились.
Смотрите, каким чувством собственного достоинства дышат строки обращения Съезда молдаван Приднестровья к генералу Косташу: "Генерал! Мы, молдаване Приднестровья, могли бы говорить с достойными политическими противниками: Но как нам говорить с уголовниками и живодерами? О чем мы можем спорить с грабителями и насильниками наших жен и дочерей?.. Запомните, генерал, и внушите всем своим компаньонам, что мы считаем низменной и позорной для себя даже мысль о возможности договориться о чем-то с вами. : Мы не призываем вас к покаянию. Вам поздно каяться. Мы советуем вам, организатору и вдохновителю всех наших бед, партийному перевертышу и предателю молдавского народа, понять наконец простую истину. Она состоит в том, что мы - свободные граждане, а не рабы. Мы - народ Штефана чел Маре, митрополита Дософтея, Дмитрия Кантемира, Григория Котовского, Михаила Фрунзе, Иона Солтыса. Мы не потомки Антонеску и Алексяну и не потомки их рабов, как это вам ошибочно кажется, а потомки их победителей. Поэтому мы сложим оружие только тогда, когда ни один кровопийца из вашей уголовной шайки не будет больше осквернять своим присутствием нашу прекрасную и страдающую землю" (с. 138).
Так могут писать только свободные люди. В капиталистической постсоветской России, например, таких обращений сегодня вы не прочтете. В сегодняшней России в ходу рабские приниженные просьбы к президенту Путину.
Молдавские фашисты очень не хотели, естественно, чтобы население Молдавии поняло, что приднестровский конфликт - это конфликт классовый. Поэтому и распространялись слухи о "руке Москвы", "русской армии", о том, что "необходимо освободить братьев-румын, порабощенных русской империей в Приднестровье". На самом же деле "вооруженные силы Приднестровья более чем на треть состояли из молдаван. Более трети погибших приднестровцев - молдаване же. Поэтому все разговоры о межнациональном конфликте - блеф. Дело не в нации, а в том, что уязвленное национальное самосознание группы людей родило мысль разделить жителей берегов Днестра на коренных и некоренных, хотя в Приднестровье все коренные - и молдаване, и русские, и украинцы, и евреи, и болгары, и немцы, и представители множества других национальностей. Такова особенность всех бывших новороссийских земель. Именно поэтому война не была межнациональной. Приднестровцы абсолютно убеждены, что воевали против национализма и румынизации. И убедить их в обратном невозможно. Потому что Народный Фронт требовал чуть ли не немедленного объединения с Румынией, потому что национальный флаг, гимн и территориальное деление Молдавии стали абсолютно идентичными румынскому, а граница между этими двумя странами уже давно была открыта. Ну а главное - на земле Приднестровья рвались снаряды и мины, изготовленные в Румынии" (с. 32).
"Снегур и другие руководители Молдавии не уставали заявлять, что они не могут бросить своих соплеменников, живущих по другую сторону Днестра. Но почти девяносто процентов молдаван Приднестровья проголосовали на референдуме за свою независимость от Молдавии" (с. 32). Письмо молдаван Приднестровья генералу Косташу я уже цитировал. При этом в Приднестровье никому не приходило в голову делить людей на своих и чужих по национальному признаку. Государственными языками в Приднестровье были провозглашены и молдавский, и русский, и украинский. "Тираспольское радио передает новости на четырех языках - русском, украинском, молдавском и идише" (с. 43).