Ш у п е н я. У вас забыли спросить, что нам открывать!
Т р у б ч а к. Без вытрезвителей нам нельзя. За год каждая божья душа осваивает пятьдесят два литра спиртного. Медики говорят: если отбросить непьющие души — детей, стариков, больных, — то на пьющую душу приходится полкило в день. Как же той душе обойтись без вытрезвителя?
Д р о б ы ш. Может быть, вы знаете, чем бы нам заменить сегодня эти полкило? Может, молитвами судьи?
Р а з м ы с л о в и ч. А его ничем не надо заменять! Дать людям водки вволю и подешевле, но надо научить их пить, чтобы не обжирались ею, как скоты!
М а н а е в а. Вот это принцип!..
Р а з м ы с л о в и ч. Слава богу, в вашей принципиальности мы убедились.
Д р о б ы ш. У редактора своя точка зрения, с которой она сама в корне не согласна.
М а н а е в а. До суда у меня была ваша точка зрения, которую вы одолжили у прокурора, который одолжил ее у председателя райисполкома, который…
Ш у п е н я. Ну, знаете, уважаемая, всему есть границы и рамки!
М а н а е в а. Не пугайтесь, я не преступлю границ и не выйду из рамок, поскольку приобрела свою точку зрения, которую никому силой не навязываю. Чем заменить пол-литра? И этот вопрос задаете вы, Виктор Семенович, так сказать, лицо официальное. А известно ли вам, лицо официальное, что на одну книговыдачу в библиотеках приходится десять бутылковыдач с прилавка.
Д р о б ы ш. Тем не менее мы самая читающая страна в мире.
М а н а е в а. Да, здесь спору нет. Но затраты трудящихся на мясо, молоко, рыбу и другие продукты начинают уравниваться с затратами на спиртное.
Ш у п е н я. Но не за счет же продуктов, в конце-то концов!
Т р у б ч а к. А не становимся ли мы, в таком случае, самой пьющей страной в мире, наряду, конечно, с самой читающей?
Ш у п е н я. Не изучал и не подсчитывал.
Р а з м ы с л о в и ч. А чего тут изучать: одни пьют, другие читают.
Ш у п е н я. Я думаю, что те, которые читают, не уступают тем, которые пьют.
Д р о б ы ш. А тенденция к увеличению потребления спиртного и читающими и нечитающими объясняется тенденцией вытеснения крепких напитков менее крепкими. Мы должны научить людей пить в меру. Все другие меры бесперспективны!
Т р у б ч а к. Итак, да здравствует полупьянство, да здравствует полутрезвость?!
Д р о б ы ш. Может быть, и да здравствует… на переходном этапе.
Т р у б ч а к. Извини меня, Виктор Семенович, но это же философия и практика бесперспективных деляг. Ты меня извини, я не имею ничего против тебя лично.
М а н а е в а. Самоубийственная философия и не менее пагубная практика.
Р а з м ы с л о в и ч. Братцы, а может, не надо? Может, не будем? Может, не нашего ума это дело? Ну есть установка вытеснять сорокаградусную двадцатиградусной, ну будем вытеснять! Скажут кастрировать, будем кастрировать! Да я за свою жизнь… Да что тут говорить! Тут в такие дебри залезть можно… Если вот так вникнуть по-человечески. Братцы, ей-богу, не надо!
З у б р и ч. «В отличие от капиталистических стран, которые пускают в ход такие вещи, как водку и прочий дурман, мы этого не допустим, потому что как бы они ни были выгодны для торговли, но они поведут нас назад к капитализму, а не вперед к коммунизму…»
Д р о б ы ш. Или у вас температура, товарищ Зубрич, или вы действительно скатываетесь к какому-то ревизионистскому капитулянтству.
З у б р и ч. Я полагаю, что вы, товарищ Дробыш, не пьете вообще или пьете в меру. Но я вижу и то, что вы мало читаете. Мысль, которая вам показалась капитулянтской и даже более того, процитирована мною из Полного собрания сочинений Ленина, том сорок три, страница триста двадцать шесть, речь Владимира Ильича на Десятой конференции РКП(б). И я советую вам, Виктор Семенович, при чтении Ленина обратить внимание на его предупреждение, что, цитирую: «Знания мы слишком еще склонны возмещать… усердием…» Страницы не называю. Ленина надо прочесть всего.
Ш у п е н я. Многовато на себя берете, Нина Ивановна!
З у б р и ч. Беру, сколько подниму, и еще немного. Такой характер.
Ш у п е н я. С таким характером легко и шею свернуть. И вы напрасно позволяете себе и здесь и там… в Добриневе…
З у б р и ч. И здесь и там я позволила себе не больше, чем позволял закон, и не больше, чем может позволить себе коммунист и судья.
Входит Н о в и ц к и й.
Ш у п е н я. Какой вы судья, обсудят в другом месте, а коммунист вы плохой.
Н о в и ц к и й. По-моему, это так же бездоказательно, как и то, что вы, Федор Фомич, плохой председатель райисполкома… Продолжим! Вам слово, товарищ Зубрич!