Подходит пьяный Ш а т у н с бутылкой и кубком.
Ш а т у н. А я те скажу: держись правой стороны, и тебя никто никогда…
Т и х о н (вырывает у Шатуна из рук бутылку и бросает об пол). Да я вас… Да я тебя… Я знаешь что сейчас со всеми вами сделаю?!
Ш а т у н. Зачем добро губишь, недотепа?!
Т и х о н. Я вам мозги вправлю! Я вас воспитаю! (Осенило.) Я позвоню! Я сейчас пойду… и позвоню… в общество… по распространению. В «Знание». (Уходит.)
Шатун делает жест, характеризующий Тихона как ненормального. Из молитвенного дома все сильней слышны песнопения.
Молитвенный дом. П р а с к о в ь я убирает помещение, наводит порядок.
С е к т а н т ы поют псалом на мотив песни «Златые горы».
Х а р и т о н вводит А н т о н и я, который с его помощью занимает место за продолговатым столом с небольшой переносной трибуной. Сектанты с благоговением смотрят на «пророка».
Х а р и т о н. А сейчас познакомимся с дорогим братом нашим ясновидцем и пророком Антонием. Быстренько, ета самая, станьте все в цепочку.
П р а с к о в ь я (помогает выстроиться). В цепочку, сестрицы, в шнурочек, любые! Около стеночки, около стеночки.
Сектанты с трудом выстраиваются в очередь. Каждому хочется быть ближе к «пророку».
А н т о н и й. Познакомимся, мои возлюбленные братья и сестры во Христе Иисусе!
Х а р и т о н (подводит Савося, докладывает). Брат Савелий, сторож, ета самая, храма, активист и все такое.
Антоний ощупывает лицо Савося, как это делают слепые. Старик теряется и не знает, как себя вести.
С а в о с ь. Чего это он, не при нас будь сказано?
А н т о н и й (торжественно). Блаженны чистые сердцем, ибо они бога узрят.
С а в о с ь. Видать, скоро уже встретимся. Как лето, так еще слава богу, а зимой ой как хвораю. Вот как затиснет, как защемит…
Х а р и т о н (очень ласково). Прищеми, Савоська, язык и похристосуйся.
Савось и Антоний целуются. Старик уходит на «правый фланг». К Антонию подбегает Агафья. Он ощупывает ее лицо. Женщина в восторге.
(Докладывает.) Сестра Агафья. Моя баба. Можно, ета самая, сказать, первая ревнительница благочестия.
А н т о н и й (торжественно). Блаженны кроткие, и земля им в наследство.
А г а ф ь я (христосуясь). Если бы ваши словцы да богу в ушки! А то уже (всхлипывает) сколько разочков нечестивые на огородики замахивались.
С а в о с ь (шепчет). И обрежут, если минимума не дашь.
А г а ф ь я (зло, но сдержанно). По кишкам тебя пусть резанет с твоим минимом.
М а т в е й. Харитон, уйми свою бабу! Это же не доведи господь!
С а в о с ь. Ее же, язву, хлебом не корми, только дай кому в ляжку вцепиться.
П р а с к о в ь я (испугавшись за отца). Папа!
Х а р и т о н. Савось, ета самая, замолчишь ты сегодня али нет?
А н т о н и й (спокойно). Следующий!
Х а р и т о н. Подходи, ета самая, Галиночка, подходи!
Прасковья подталкивает Галю. Антоний тщательно ощупывает лицо девушки, рука его скользит по ее руке. Галя отодвигается от Антония, а тот стремится похристосоваться с нею. Прасковья подталкивает дочь в спину.
А н т о н и й (восторженно). На ней прославится имя господне, и жених ее небесный грядет в полунощи!
А г а ф ь я. Не очень-то она небесного жениха ждет. Больше на культурника этого глаза пялит.
П р а с к о в ь я (шипит). Чтоб ты так к горячему железу пристала, как ты к нам пристаешь.
А г а ф ь я. Сама крутящая, и дочка твоя крутелка.
Х а р и т о н (истерично). Чтоб вам подавиться, аль грех, аль нет?!
Агафья и Прасковья целуются.
А н т о н и й (спокойно). Без истерики, брат Харитон. Кто следующий?
Х а р и т о н. Кто следующий?
М а т в е й. Бегу!
Х а р и т о н (докладывает). Брат Матвей! С фермы.