Появляется И о х и м.
И о х и м. Все равно не будет тебе прощения, ибо в мыслях своих при живом муже, должно быть, прелюбодействовала, несчастная. А в святой книге Левит сказано: человек аще прелюбы содеет с мужнею женой, смертию да умрут прелюбодей и прелюбодеица.
М а р г а р и т а. Чист он, как ангел! Мой грех! Я люблю, а он и не знает!
И о х и м. Тебе я мог бы дать индульгенцию на отпущение грехов, если бы сказала, где золото, и поднялась в мою спаленку… А там, полюбив третьего, спасла бы одного из двух любимых… Так поднимешься?..
М а р г а р и т а (после паузы). Поднимусь… (Встает с пола.)
И о х и м. Вот и хорошо. Иохиму много не надо, но он любит по согласию.
М а р г а р и т а (твердо и решительно). Поднимусь… на костер! И если не вместо любимых мне, то разом с ними.
Иохим бьет Маргариту по ключице и, подхватив ее на руки, пытается унести. С разных сторон появляются к в а л и ф и к а т о р, д в а с т р а ж н и к а и М с т и с л а в е ц. Стражники в одно мгновение набрасывают мешок на Мстиславца и вытаскивают из корчмы.
К в а л и ф и к а т о р (Иохиму). Остановись, старый греховодник. (Глядя на потерявшую сознание Маргариту.) Такая женщина не по тебе, сморчку. (Забирает Маргариту.)
И о х и м. Сколько себя помню, каждый раз — только соберусь, обязательно кто-то помешает…
К в а л и ф и к а т о р (унося Маргариту). Долго собираешься…
И о х и м (после паузы, безнадежно, но с облегчением). А с другой стороны, как гора с плеч свалилась… Что бы я делал с нею в той спаленке?..
Кабинет Лютера. Вечер. Э л ь з а готовится ко сну и вдруг замечает Г у с о в с к о г о.
Э л ь з а (испуганно). Кто вы? Как вы сюда попали?..
Г у с о в с к и й (падая на колено). Сеньора, ради всех святых, не пугайтесь!
Э л ь з а. Не подходите, я закричу!
Г у с о в с к и й. Лучше не надо! Я полгода ищу с вами встречи. Я не могу больше. Я люблю вас! Это ожерелье…
Эльза немеет от восхищения, а Гусовский тем временем встает с колена и надевает ей на шею дорогой подарок.
Э л ь з а (таинственно). Сюда может войти Мартин… мой дядя.
Г у с о в с к и й. Дядя выступает перед народом, а это надолго.
Э л ь з а (оглянувшись). И все-таки нам лучше…
Г у с о в с к и й. Я согласен… Осторожность не помешает…
Оба исчезают за портьерой.
Суд инквизиции. За столом и н к в и з и т о р, е п и с к о п и с е н а т о р. Перед столом к в а л и ф и к а т о р и п и с е ц. Н у н ц и й прохаживается за плечами судий.
К в а л и ф и к а т о р. Следствие подтвердило все обвинения, входящие в состав еретических положений. Оба подсудимые жили в еретической Праге, имели сношения с еретиками, слушали проповеди богомерзкого Мюнцера, состояли в тайной связи с Лютером. Оба уличены в святотатстве и печатанье книг.
Н у н ц и й (прерывает). Хотел бы напомнить святому судилищу слова его святейшества папы: «Мы требуем, чтобы народы вечно оставались покорными власти священников и царей. Необходимы костры. Прежде всего необходимо уничтожать ученых. Необходимо положить конец книгопечатанию». Славянскому, разумеется, книгопечатанию.
К в а л и ф и к а т о р. Преступления, совершенные подсудимыми, позволяют святому судилищу отлучить их от церкви, а городскому суду (смотрит на сенатора) тринадцать раз сжечь на костре.
С е н а т о р (все время что-то жует). У нас и после одного сожжения не воскресают.
Н у н ц и й. Да предстанут еретики перед святым судилищем! Да совершится суд праведный! Но учтите, что он мне нужен не только осужденный, но и немного живой. (Уходит.)
П а л а ч и д в а с т р а ж н и к а вводят С к о р и н у и О д в е р н и к а.
И н к в и з и т о р. Фамилия, имя?!