З л ы д е н ь (Федоре). Спроси, была ли у него самого голова на плечах, когда решал сына в примаки отдать, или на чужие головы понадеялся?
И г н а т. И Степанида, и человек ее тоже считают…
Входит С т е л л а с бутылками.
Ф е д о р а. Плохо считают и Степанида, и человек ее!
З л ы д е н ь и С т е л л а. А почему это плохо, хотели бы мы знать?
Входит П а в л и н а с хлебом.
Ф е д о р а. Что-то я еще не слышала, чтобы хоть одному примаку сладко жилось.
Д а н и л а. Ну, это не в давние часы.
З л ы д е н ь (Гарику). Но тебе-то, надеюсь, известно?..
Г а р и к. Что в давние, то и в наши, один черт, — примачий хлеб собачий.
З л ы д е н ь (Стелле). Намекает на маму.
С т е л л а. Ну и пигмей! Моя мама тебе воды не замутила!
Г а р и к. Твоя мама мне вот где сидит!
З л ы д е н ь. Мухоморкина, принимай меры!
С т е л л а (решительно). Перепечка, выйдем на кухню!
Гарик разводит руками и следует за Стеллой. Злыдень подсовывает ей скрипку.
Д а н и л а. Можно себе представить мирное сосуществование.
Ф е д о р а. Павлина про свою доченьку так рассуждает: хорошо в людях, но лучше при матери. А ты подумал, что твоего сыночка вот так под конвоем на кухню водить будут?
П а в л и н а. Ничего страшного, горшок о горшок и то, бывает, тернется.
Из кухни доносится глухой стук. Появляется Стелла с грифом от скрипки.
С т е л л а. Вернемся домой — из некоторых черенки посыплются.
Д а н и л а (берет у Стеллы гриф). Значит, скрипкой об горшок?..
Ф е д о р а. Намотай себе на ус, сваток, что ожидает твое дитятко.
И г н а т. Я своему сыну не враг, и если уже такое дело, то пускай себе и у меня живут.
З л ы д е н ь и С т е л л а. Тогда и наша мама займет свои семь метров.
И г н а т. Ваша мама займет свои семь, когда я займу свои два.
Ф е д о р а. Помирать, сваток, собирайся, а жито сей.
Д а н и л а. Помирать? Такой пенсионер, как он, уцепившись за хвост, с бычка шкуру сдерет.
Ф е д о р а. Мы тебя, Игнатка, еще замуж отдадим. Только не о том сейчас разговор. Молодым надо сюрприз подготовить, чтобы навек запомнили.
З л ы д е н ь. Сюрпризы — это по моей части, и не поймите меня правильно.
Входит Г а р и к со скрипкой без грифа.
Г а р и к. Предлагаю скинуться по червонцу и купить молодоженам колясочку сразу на двойню!
С т е л л а. Идиот! (Выходит.)
Ф е д о р а. При такой жизни, как вы молодым подготовили, у них не то что двойня, одно дите не завяжется.
П а в л и н а. А чего это не завяжется? Девка как сыр!
Д а н и л а. Тут может такая завязь пойти, что через год-два у бабы рук не хватит.
З л ы д е н ь. Откуда ж та завязь возьмется, коли, тут живши, через спальню теща будет ползать, а там батькова раскладушка в ногах стоять.
Входит С т е л л а с большой миской.
Г а р и к. При живой теще не растанцуешься. У нас почему детей нет?
З л ы д е н ь. Стелла, терпение наше должно лопнуть!
С т е л л а. Еще одно слово про маму, и я надену эту посудину тебе на уши. Ты мою концепцию знаешь.
Д а н и л а. Молодица, наводи ты свою концепцию там, на кухне, и не лезь в очи, как муха в спасовку. Человек правду говорит: нет любви без укромного места.
Ф е д о р а. А какое тут может быть притуление, если батька пнем торчит…
З л ы д е н ь. В богадельню батьку!..
И г н а т (взрывается). Ну, так гори она огнем, такая свадьба, если батьке только и остается, что в богадельню!
С т е л л а. Или удавиться!
З л ы д е н ь. Не баба, а оберзлыдня. Такая по собственной инициативе наделает радости, что в шапку не заберешь.
Г а р и к (Игнату). В богадельню мы с тобой вместе пойдем, если я тещу не переживу. (Хохочет.)
Злыдень подает Стелле тарелку, и она запускает ею в Гарика.
З л ы д е н ь. Браво, Мухоморкина!
Г а р и к (решительно). Степанида, отлуплю! (Игнату.) Ты, сват, в ведомственную охрану сторожем устраивайся. Пока на объекте будешь торчать, молодые будут отсыпаться. А днем, наоборот, они будут на своих объектах торчать, а ты будешь отсыпаться. И молодым хорошо, и тебе заработочно.