С т е л л а. А божечка наш милый! А деточки наши родные! А куда же нам от позора-сраму бежать? А куда же нам от людей глаза девать?
И г н а т (испуганно). Кого убили?
П а в л и н а. Где зарезали?!
С т е л л а. Охмурили! Окрутили! Околпачили!
И г н а т (кричит). Кто? Кого? Где?
С т е л л а. Тебя! Здесь! Федора с Павлиной и окрутили, и околпачили, старого дурака!
М и х а с ь. Нас уже в комитет высокой нравственности вызывали.
И г н а т. Тьфу! Чтоб вам пусто! А я думал, что серьезное!
М а р и н а. Вам — конечно! Вам приятно! Вам хоть бы что!
Входит Ф е д о р а.
С т е л л а. Жених нашелся, чтоб тебя около столбов женило!
Ф е д о р а. А чем не жених? В штанах, в шапке, а на большее мы и не надеялись.
П а в л и н а (плачет). Вот, сестрица, что теперь вышло…
И г н а т. Втолкуй ты им, Федора, а то они тут все очумели.
Ф е д о р а. А чего вы перед ними рассыпаетесь мелким маком? Надо было, так и поженились. Надо будет, так и разженимся. Интересно, что бы вы делали, если бы вас так приперло?
М и х а с ь. Так их еще и приперло?
М а р и н а (в ужасе). В их-то возрасте?
И г н а т. А при чем здесь возраст?
С т е л л а. Я так и подумала. (Всплеснув руками, в ужасе.) Так она еще и понесла от него! (Марине.) Для полной концепции твоей мамочке только и не хватало бабича родить!
М а р и н а (хватается за голову, причитает). Ой! Ой! Ой! Позор! Стыд! Ужас! Куда мне деваться! Куда мне бежать?
З л ы д е н ь (Марине). Скажи, что удавишься, и выбегай на улицу.
М а р и н а (истерично). Удавлюсь! Утоплюсь! Повешусь! (Выбегает.)
М и х а с ь. Ну, батька! Ну, папочка! (Бежит за Мариной.)
П а в л и н а (бежит за Михасем). Держи ее, Мишечка! Беги за ней, деточка!..
С т е л л а (Федоре). Отольются тебе, сводня, наши слезки!..
Ф е д о р а (спокойно). Не выпинайся, а то требуха перегорит.
Вбегает Г а р и к. В руке ремень. Зажав голову Стеллы под мышку, он слегает со ремнем.
С т е л л а (кричит). Гарик!.. Гари!.. Гар!.. За что?..
Г а р и к. За донос!.. За сплетню!.. За то, что было!.. За то, что будет!.. Чем кончится!.. Что сердце успокоит!
С т е л л а (убегает). Рыгор, утоплюсь! Ты мою концепцию знаешь!
Г а р и к (прикуривая у Игната). Не подлая ли баба, а? Вызывают меня куда надо и спасибо, говорят, вам, товарищ Перепечка, за сигнал вашей супруги Мухоморкиной, которая раскрыла аферу. А?! Пойду гляну, может, к реке побежала, так хоть подтолкну. (Выходит.)
Игнат набивает трубку.
Ф е д о р а. Вот пошли детки, чтобы вам беды не знать с такими характерами! Им же, паршивцам, делаешь, для них же стараешься, а они — вот тебе, отблагодарили!
З л ы д е н ь. А мы это назовем борьбой поколений…
И г н а т. Тебе благодарности не хватает?
Ф е д о р а. А что это, уже и пошутить нельзя?
И г н а т. Перехворать бы мне и час, и тот день, как мы с тобой, сватейка, встретились, так, может, сраму и позору меньше было бы на старости годов.
Ф е д о р а. Я же, выходит, еще и виноватая?! Вот правду люди кажуть: родни не пересчитать, а довелось топиться — нет за кого вцепиться.
З л ы д е н ь. А это мы назовем некоммуникабельностью поколений.
Вбегает К л а в к а, за ней Д а н и л а.
Д а н и л а. Ну, браточки, держитесь за что-нибудь!
К л а в к а (плачет). Все Староселье гудит! Все старосельцы в курсе дела!
Д а н и л а. И в правление звонили. Ждите, говорят, газету с фельетоном!
З л ы д е н ь. А это мы назовем… Чем бы это назвать?
Ф е д о р а (вскакивает). В комитет надо, в Совет, в комиссариат!.. На самый верх! В Москву! В центр!..
Федора, Клавка и Данила убегают.
З л ы д е н ь (Игнату). Поздно! Теперь каюк. Теперь крышка! Пресса — оружие серьезное. Вьет наповал.
И г н а т. Теперь крышка!..
З л ы д е н ь. Тогда будем кончать?!
И г н а т. Пожалуй, впору… Но как?
З л ы д е н ь. Застрелись для разнообразия. А я подведу под это теоретическую основу. И тебе будет спокойненько, и мне заработочно.
И г н а т. Для разнообразия… пожалуй…
Злыдень протягивает руку, получает допотопный пистолет, передает его Игнату. Тот вначале рассматривает оружие, а потом уходит вместе со Злыднем. Появляется П а в л и н а.