Ш у п е н я. И поэтому вы решили ударить «агитпробегом по бездорожью»?
Н о в и ц к и й (строго). Федор Фомич!
Б о р о в и к. Федор Фомич, то, что мы с судьей по простоте душевной не поняли, зачем нас сюда пригласили, еще не дает вам права сравнивать выездной суд с акцией Остапа Бендера и Шуры Балаганова!
Ш у п е н я (взрывается). Это вы превратили суд в балаган! Что это дало?! Чего вы достигли?! Кому это надо?!
З у б р и ч (решительно встает). Добриневу надо! Мне надо! Вам, Федор Фомич, надо! Я теперь понимаю, что вывело вас из привычного состояния благодушия и умиротворенности. Но частные определения приняты судом совсем не потому, что вы, Федор Фомич, как председатель райисполкома, лично несете значительную ответственность за Добринево, за благополучие, здоровье и моральное состояние его жителей! Частные определения приняты потому, что я как коммунист и судья считаю: если бы в нашей стране оставалось только одно такое Добринево, то и тогда нас с вами должна была бы мучить бессонница, пока мы не изучили бы такое Добринево как явление, которое имеет свои причины.
Ш у п е н я (нарочито спокойно). Амбиция и, я бы сказал, неразумное упорство не позволяют вам, уважаемая Нина Ивановна, понять свои ошибки.
З у б р и ч (спокойно, но твердо). Партийная совесть, гражданский долг не позволяют мне отказаться от своих убеждений!
Д р о б ы ш. У нас у всех должны быть одни убеждения!
З у б р и ч. А если мои не совпадают с вашими?
Ш у п е н я (не понимает). Как… не совпадают?!
Долгая неприятная пауза.
Т р у б ч а к. Разрешите, Георгий Максимович… поскольку мои тоже не совсем совпадают…
Н о в и ц к и й. Прошу…
Т р у б ч а к (вынимает из кармана блокнот и зачитывает). «Объяснительная записка. На ликвидацию повреждения линии я не мог выйти, так как был исключительно сильно выпимши. А по правилам техники безопасности сильно пьяному выходить на ремонт линии не разрешается. Монтер Килбас В. В.» Или вот это: «Я, наладчик Цвиркун К. И., не выходил на работу на протяжении семи дней, так как одиннадцатого пил весь день в связи с прогнозом погоды, а двенадцатого перед рассветом решил опохмелиться. Налил сто пятьдесят и залпом выпил. А это оказались не «чернила», а антикомарин. Прошу оплатить бюллетень и принять во внимание крепость антикомарина».
Ш у п е н я. Ну и что?
Т р у б ч а к. Ничего. Посмешить хотел. Люблю юмор.
Д р о б ы ш. Но надо совсем лишиться юмора, чтобы агитировать за «сухой закон».
Т р у б ч а к. Я обеими руками подписался бы под «сухим законом», если бы знал, что поможет. Так ведь не поможет!
З у б р и ч. У нас есть закон, и я не сказала бы, что он очень мягкий, но как мы его исполняем? Как мы им руководствуемся?
Ш у п е н я. Теперь мы будем руководствоваться вашими частными определениями…
Б о р о в и к. А почему бы и нет?
Р а з м ы с л о в и ч. Георгий Максимович, разрешите внести ясность. Ex ipso fonte bibere, чтобы, как говорится, испить из самого источника.
Н о в и ц к и й. Давайте! Кажется, нам как раз не хватает ясности, источника и… латыни…
Р а з м ы с л о в и ч. Показательный процесс над Михаилом Добриневским было решено провести в районном Доме культуры.
Б о р о в и к. Планировалось посадить в зале актив, выделить общественных обвинителей.
Р а з м ы с л о в и ч. Одним словом, хотелось подать все как следует, чтобы вызвать соответствующий резонанс в массах. Естественно, после согласования с Дробышем к делу были подключены газета, местный радиоузел, создана определенная атмосфера…
М а н а е в а. Извините, что перебиваю, но газете не следовало создавать атмосферу, я уже не говорю о радиоузле!.. Как автор и редактор я подвела газету. И в эту минуту я еще не знаю, в какой форме принести извинения суду, чтобы они были им приняты. И я боюсь, как бы мы сегодня не допустили новой ошибки — на этот раз в отношении судьи Зубрич.
Д р о б ы ш. Вот это новость!
Ш у п е н я. Сама пришла к таким выводам или помог кто?
М а н а е в а. Помог!.. Помог учитель! Мой учитель Владимир Михайлович Криница…
Кабинет редактора районной газеты. М а н а е в а стоит у стола, взволнованно курит. К р и н и ц а ходит по кабинету.
К р и н и ц а. Еще не было суда, еще не окончилось следствие, а ты, Ольга, своей статьей убедила тысячи людей, что Михась убийца, что он получит свое… А свое ли?.. А вдруг он получит чужое? А может быть, ничьей вины нет в том, что один молодой человек оказался убитым, а другой, такой же юный, убийцей? Или, может быть, ты думаешь, людям достаточно твоей статьи в районке, где ты все разложила по полочкам и где, к сожалению, одной тебе все ясно и понятно на сто лет вперед? Тому ли я учил тебя, Ольга Манаева? А если учил, то почему я тебя не понимаю?