Р а з м ы с л о в и ч. Коммунист Зубрич не только не использовала признания преступника в преступлении, но и сделала все возможное, чтобы направить судебное следствие по ложному следу. А это уже выходит за рамки правовых категорий и затрагивает категории политические…
Б о р о в и к. Суд не мог в основу своего решения положить самооговор подсудимого. Это как раз было бы вразрез с теми категориями, о которых вы только что нам напомнили.
Ш у п е н я. Не устраивайте нам, Боровик, дымовых завес. Зубрич это уже сделала залпом своих частных определений. И судебный приговор…
Н о в и ц к и й (перебивает). Я повторяю, мы не будем ревизовать судебный приговор и иные решения суда. Если они окажутся необоснованными, их отменит тот, кто на это уполномочен законом!
Р а з м ы с л о в и ч. Георгий Максимович, разрешите два слова в порядке ведения… У нас в приемной давно сидит председатель райпотребсоюза товарищ Ольховик, который вызывался в суд в качестве свидетеля… Он мог бы внести ясность и обрисовать атмосферу во время процесса.
Д р о б ы ш. Насколько нам известно, кроме Ольховика, Криницы и Счастной в суд вызывались заведующий райздравотделом гражданин Малиновский, член бюро райкома гражданин Трубчак… и гражданин Шупеня.
З у б р и ч. К сожалению, гражданин Шупеня не давал показаний в суде.
Н о в и ц к и й. Почему же гражданин Шупеня не давал показаний?
З у б р и ч. Гражданин Шупеня в этот день заболел.
Н о в и ц к и й. Сочувствую вам, Федор Фомич. Совсем еще не старый, а уже такой болезненный.
Ш у п е н я. Не надо, Георгий Максимович, этой двусмысленной деликатности.
З у б р и ч. А может, нам вообще отбросить излишнюю деликатность и поглубже ознакомиться как с уголовным делом, так и с Добриневом? Не исключено, что это наведет нас на интересные размышления. На самом деле, нельзя же всерьез изучать социальные явления и делать социологические выводы на основании одних цифр и сводок судебной статистики. Цифры могут быть большими или меньшими. Существо не в цифрах. Существо в том, что раскрывается во время следствия и суда. И как все мы относимся к этому самому существу. (Взволнованно, с болью.) Федор Фомич! Денис Иванович! Товарищ Дробыш! Прикоснитесь же вы не только разумом, но и сердцем к существу добриневского дела!..
Д р о б ы ш. Что вы все с этим своим Добриневом? У нас что, одно ваше Добринево?
З у б р и ч. К сожалению, не одно.
Д р о б ы ш. Так чего же вы от нас хотите?
З у б р и ч. Я хочу, чтобы у вас заныло и защемило сердце за другие села, как оно защемило и заныло у меня за мое Добринево!
Р а з м ы с л о в и ч. Это только доказывает, что вы были заинтересованным судьей в Добриневе.
З у б р и ч. Да, я заинтересованный судья! Добринево — моя боль и моя печаль. Здесь в сорок четвертом, в блокаду, от голода умерла моя мать… Тридцать лет я пытаюсь вспомнить ее лицо — и не могу. Вспоминаю маму, а вижу Ульяну, Михалину… И я не понимаю, как вы можете оставаться спокойными, когда сегодня они кричат от горя, которое принесла моему Добриневу, моим добриневцам эта водка, эта отрава?!
Ш у п е н я. Вы закончили?
З у б р и ч. Нет, я еще только начинаю!
Д р о б ы ш. Но можете плохо кончить.
Н о в и ц к и й. Не будем предрекать, кто и как кончит. Продолжайте, товарищ Зубрич!
Судебное заседание продолжается.
З у б р и ч. Подсудимый Добриневский, встаньте! Суд разъясняет, что вы имеете право заявлять ходатайства перед судом и давать объяснения по предъявленному обвинению, представлять доказательства, задавать вопросы свидетелям и потерпевшим, иметь защитника.
М и х а с ь. Мне не нужны никакие защитники.
З у б р и ч. Подсудимый имеет право на последнее слово. Потерпевшие и их представители имеют право: давать показания по делу, представлять доказательства, заявлять ходатайства, участвовать в исследовании доказательств на судебном следствии, обжаловать приговор суда и постановление суда. (Размысловичу.) Имеет ли ходатайства государственный обвинитель?
Р а з м ы с л о в и ч. Не имеет.
М и х а л и н а. Ниночка, золотко, товарищ судья и граждане заседатели, а почему бы вам учителя не спросить? Криницу? Он же и Степку и Михася сызмальства как облупленных знает. И такой, что не соврет! И как Степан под машиной лежал, видел! И как трактора горели… И еще, может, Ольховика бы сюда из райсоюза… Пускай бы рассказал людям, как залил село «чернилом» да «Экстрою». И председателя, Трубчака, спросите!