Вернулись наши хоккеисты в отель, а Борис Михайлов — Капитан, Владимир Шадрин — Несгибаемый, Александр Гусев — Гвардеец льда и Борис Майоров — Передовик атаки не приходя в себя скончались. Валерий же Харламов — Кудесник хоккея и Владимир Лутченко — Непроходимый с тяжелыми ранениями лежат. Похоронили советские хоккеисты своих товарищей и собрались на собрание. А в стане врага веселье, пьют американцы виски и кричат: "Эй, советские, завтра мы вам покажем!" Встал член Политбюро ЦК КПСС товарищ Шелепин и говорит: "Не гоже, чтобы американец над советским торжествовал. Завтра надо выиграть". И постановили, что каждый будет играть за себя и за погибших товарищей.
Вышли на второй матч. Американцев человек 50, все громадные, шлемы блестят, клюшки об лед стучат. И говорят американцы: "Эй, русские, проигрывать приехали?" А наши отвечают: "Побеждают не словами, а делами". Говорят американцы: "Наши дела в наших клюшках". А советские отвечают: "Наши дела в наших сердцах". И начался матч. Наши каждый 7–8 врагов обыгрывает и шайбы в ворота закидывает. А американцы за спиной судьи подножки подставляют, бьют и убивают наших парней. Больше всех Гарди Хоу — Мистер большой локоть старается. Да и судьи, подкупленные американцами, делают вид, что ничего не замечают. 6 советских хоккеистов унесли с поля. Но победа осталась за нами 8:3. Счет по периодам: первый период — 3:0, второй период — 2:1, третий период — 3:2. Шайбы забросили: Александр Якушев — Великолепный (4), Валерий Харламов — Кудесник хоккея (3), Вячеслав Старшинов — Ударник пяточка (1). А сколько шайб еще судьи не засчитали.
Вернулись наши хоккеисты в отель, а Владимир Петров — Комсорг, Вячеслав Старшинов — Ударник пяточка, Владимир Лутченко — Непроходимый, Валерий Васильев — Иван русский, не приходя в себя скончались. Александр же Якушев — Великолепный и Александр Рагулин — Иван Грозный с тяжелыми травмами лежат. Похоронили советские хоккеисты своих товарищей и собрались на собрание. А в стане врага веселье, пьют американцы виски и кричат: "Эй, советские, завтра мы вам покажем!" Встал член Политбюро ЦК КПСС товарищ Шелепин и говорит: "Негоже, чтобы американец над советским торжествовал. Завтра надо выиграть". И постановили, что каждый будет играть за себя и за погибших товарищей.
Вышли на третий матч. Американцев человек 50, все громадные, шлемы блестят, клюшки об лед стучат. И говорят американцы: "Эй, русские, проигрывать приехали?" А советские отвечают: "Побеждают не словами, а делами". Говорят американцы: "Наши дела в наших клюшках". А советские отвечают: "Наши дела в наших сердцах". И начался матч. Наши каждый 10–12 врагов обыгрывают и шайбы в ворота закидывают. А американцы за спиной судьи подножки подставляют, бьют и убивают наших парней. Больше всех Бобби Халл — Мистер страшная пушка старается. Да и судьи, подкупленные американцами, делают вид, что ничего не замечают. Вот уже троих советских хоккеистов унесли с поля, остался один Владислав Третьяк — Член ЦК ВЛКСМ, весь израненный и только шепчет: "Не пройдут! Не пройдут!" Вот три секунды до конца матча осталось. Вот две секунды осталось. Вот одна секунда осталась. Вот и сирена. Упал окровавленный Владислав Третьяк — Член ЦК ВЛКСМ на лед, но победа осталась за нами 4:3. Счет по периодам: первый период — 1:0, второй период — 1:1, третий период — 2:2. Шайбы забросили: Александр Якушев — Великолепный (4). А сколько шайб еще судьи не засчитали.
Поднял член Политбюро ЦК КПСС товарищ Шелепин Владислава Третьяка — Члена ЦК ВЛКСМ, а враги и сами удивляются, шляпы сняли и говорят: "Сколько лет играем в хоккей, а такое видим первый раз". Сели член Политбюро ЦК КПСС и Владислав Третьяк — Член ЦК ВЛКСМ в самолет и прилетели в Москву. А на Внуковском аэродроме их народ встречает, родственники, женщины, дети с цветами. Вышел Владислав Третьяк — Член ЦК ВЛКСМ из самолета, прошел по красной дорожке прямо к Первому секретарю ЦК КПСС и Председателю Совета Министров СССР товарищу Хрущеву и сказал: "Товарищ Первый Секретарь ЦК КПСС и Председатель Совета Министров СССР, задание родины выполнено". Сказал и упал замертво.
А в Америке с тех пор в хоккей не играют.
ВЕЛИКОКАМЕННЫЙ МСТИТЕЛЬ
В небольшой деревушке, в глухой сибирской тайге, неподалеку от города Симбирска, родился некий мальчик. Отец его был искони русский, но странный человек. Где протягивал он руку — вырастало там дерево, куда бросал он взгляд — загоралась там изба, кому говорил он недоброе слово — помирал тот. Матери же мальчика не помнил никто. Говорили, что пришла она с какими-то смуглыми людьми. Вид их был чуден, да и говор непонятен. Спешили они куда-то. Была среди них всего одна женщина, родила она мальчика и ушла со смуглыми людьми назад, на Восток ли, на Запад…
Вышел мальчик в отца — росту непомерного, русоволосый, и только черные глаза достались ему от матери. И до того они были черными, что даже в детстве никто не мог выдержать его взгляда. А кто упорствовал, тот несколько дней ходил после этого сам не свой. Имя мальчику было Евгений Вучетич. И обнаружился у него необыкновенный дар: берет он камень в руки — и получается зверь, как живой. Берет он дерево в руки — и получается лицо, как живое. Берет он глину в руки — и получается человек, как живой. Большое будущее прочили ему специалисты.
Но достиг он возраста 18 лет, и что-то случилось в нем. Хочет он вылепить прекрасную женщину — оставляют его силы, руки висят, как плети. Хочет он вырубить прекрасный торс — да руки резца поднять не могут, хотя только что ворочали здоровенные бревна. Хочет он вырезать прекрасную фигуру — да стамеска из рук падает и ранит ему палец, и течет кровь. И ушел Вучетич из дома. И не вернулся. Ушел в большой город и стал работать токарем на заводе. Хорошо работал, ударником был, грамоты получал, к наградам не раз был представляем. Казалось совсем забыл он свой тайный дар. Только иногда в отпуск или с Субботы на Воскресение исчезал он, и никто не знал, куда. Возвращался он молчаливый, с черным лицом. Кругом было счастье и мир, а он словно предчувствовал что-то.
Разразилась Великая Отечественная война. Напали на СССР немцы и сразу стали завоевывать его. Ничто не могло остановить их. Двигались они лавиной, и земля гудела от танков, пушек и сапогов немецких.