– Подобные ему не умирают так просто. Зачем он, по-твоему, рассказал тебе все это?
Грей силой воли отбросил в сторону воспоминания о поцелуе с запахом бергамота, красного вина и петигрена.
– Не знаю. Но я точно знаю, что он связан с французами и…
– Уэйнрайта всегда интересовала лишь собственная выгода, – грубо оборвал брата Хэл и проницательно посмотрел на него. – Лучше не забывай об этом.
– Вряд ли я увижу его снова, – возразил Грей, простив брату, что тот счел его таким наивным, не сказать хуже. Пусть Хэл и не верит сообщению Ричардсона о Бене – и, скорее всего, он прав, – все же нельзя игнорировать возможность того, что новость верна.
Хэл подтвердил это допущение ударом кулака о походный сундук, отчего оловянные чашки подпрыгнули и попадали. Он резко встал.
– Черт побери. Оставайся здесь!
– Куда ты?
Хэл замер у выхода. Он все еще казался уставшим, хотя в глазах его уже зажегся огонь битвы.
– Арестовать Ричардсона.
– Бога ради, ты ведь не можешь просто взять и арестовать его! – Грей поднялся и схватил Хэла за руку.
– В каком полку он служит?
– В пятом, но он сейчас не здесь. Разве я не говорил тебе, что он шпион? – последнее слово Грей произнес с толикой презрения.
– Ладно, тогда я сначала поговорю с сэром Генри.
Грей сильнее сжал руку Хэла.
– Я думал, тебе надоели скандалы, – сказал он, пытаясь успокоиться. – Вздохни глубоко и представь, что может произойти, если ты все расскажешь. Это если еще у сэра Генри найдется время, чтобы рассмотреть твое заявление. Собираешься сделать это сегодня?
Снаружи строились войска. Вашингтон не станет их преследовать, но Клинтон не будет ждать. Его отряд, вещевой обоз и беженцы появятся на дороге в течение часа.
Рука Хэла была твердой, будто мрамор, однако брат остановился и медленно, равномерно задышал. Наконец он повернул голову и посмотрел в глаза Грея. Солнечный луч высветил морщины на его лице.
– Думаешь, есть то, чего я не сделаю, чтобы не говорить Минни о смерти Бена?
Грей глубоко вздохнул, кивнул и выпустил руку брата.
– Понятно. Я помогу тебе, что бы ты ни задумал. Но для начала я должен поговорить с Уильямом. Перси сказал…
– Ах да, конечно. – Хэл моргнул, его лицо расслабилось. – Встретимся через полчаса.
Уильям уже оделся, когда знакомый ему лейтенант Фостер принес ожидаемое послание от сэра Генри. С сочувственным видом Фостер протянул ему документ, запечатанный личной печатью сэра Генри Клинтона. Недобрый знак. А с другой стороны, если бы его собирались арестовать за вчерашнее самоуправство, то Гарри Фостер пришел бы с вооруженным эскортом и увел без церемоний. Это обнадеживало, и Уильям, не колеблясь, вскрыл послание.
В нем содержалось краткое уведомление, что его отстранили от службы до дальнейших указаний. Уильям выдохнул и лишь тогда осознал, что во время чтения затаил дыхание.
Разумеется, сэр Генри не посадит его в тюрьму – это невозможно, когда армия на марше. Разве что закует в кандалы и повезет в повозке… Клинтон даже не может посадить его под домашний арест – предполагаемый «дом» как раз закачался над его головой: дядин денщик разбирал палатку.
Ну и ладно. Уильям положил послание в карман, сунул ноги в сапоги, надел шляпу и вышел, с учетом сложившихся обстоятельств чувствуя себя не так уж и плохо. Болела голова, но терпимо, и он даже позавтракал тем, что оставил ему Тарлетон.
Ко времени, когда все утрясется и сэр Генри выкроит время, чтобы обратить внимание на неповиновение своим приказам, Уильям уже отыщет капитана Андре и расспросит его, как найти Тарлетона, и все будет хорошо. А пока он будет искать Джейн.
Над самодельными укрытиями и стоящими вдоль дороги фермерскими повозками, вокруг которых толпились женщины, витал горьковатый запах свежей капусты. Армейский повар кормил беженцев, но рационы были скудными – несомненно, из-за сражения.
Уильям пошел по дороге, выискивая Джейн или Фанни, и наткнулся взглядом на Пегги Эндикотт – она шла навстречу ему с ведром в каждой руке.
– Мисс Пегги! Могу я предложить вам свою помощь? – Уильям улыбнулся ей и обрадовался ответной улыбке, вспыхнувшей на встревоженном до того личике.
– Капитан! – воскликнула она, от волнения чуть не выронив ведра. – О, как я рада видеть вас! Мы так волновались за вас – сражение ведь, и мы молились о вашей безопасности, но папа сказал, что вы обязательно победите злых мятежников, и Бог убережет вас.
– Ваши молитвы очень помогли мне, – заверил ее Уильям и взял ведра. В одном была вода, из другого торчала зеленая ботва репы. – Как здоровье ваших родителей и сестер?..