Я принюхалась к Джейми, с трудом подавив желание его лизнуть.
— Ты пахнешь, как…
— Я пахну, как шукрут[33], — перебил он, скривившись. — Погоди. Сейчас помоюсь.
Он встал и шагнул было к реке, но я поймала его за руку.
Джейми посмотрел на меня и медленно притянул к себе. Я не сопротивлялась. Более того, руки сами поднялись его обнять, и мы с облегчением выдохнули в унисон.
Я была бы рада просидеть так вечность, вдыхать острый пыльный запах капусты и слушать стук сердца под моим ухом. Все сказанное — и недавно случившееся — никуда не делось, оно витало рядом с нами призраками из ящика Пандоры, но сейчас, в эту секунду, утратило всякий смысл.
Джейми заправил влажные кудри мне за ухо. Откашлялся и заерзал, и я неохотно его выпустила, хотя и положила руку ему на бедро.
— Хочу кое-что сказать, — заявил он вдруг очень серьезно, словно выступая перед судом.
Сердце, успокоившееся было, вновь затрепетало.
— Что?
Прозвучало это до того испуганно, что он засмеялся. Всего лишь раз фыркнул — но я с облегчением перевела дух.
Джейми взял меня за руку и заглянул в глаза.
— Не буду говорить, что мне все равно, ведь это совсем не так. И не буду обещать, что на этом успокоюсь. Скажу лишь одно: ничто, никакая сила на всем белом свете не сумеет нас с тобой разлучить. Или ты не согласна?
Он приподнял бровь.
— Еще как согласна! — с жаром ответила я.
Джейми выдохнул и уронил напряженные плечи.
— Хорошо. Потому что даже будь ты против, тебя бы это не спасло. И еще один вопрос. Ты жена мне?
— Ну конечно же, — в изумлении отозвалась я. — А как иначе?
Испустив шумный вздох облегчения, Джейми стиснул меня в объятиях. Я тоже обхватила его руками, сжимая изо всех сил, и мы выдохнули уже вместе. Он склонил голову, целуя мне волосы, а я прильнула к его плечу в распахнутом вороте рубашки; ноги у нас подогнулись, и мы сползли на свежевзрытую землю, укореняясь в ней, словно сбросившее листву дерево с одним стволом — крепким, монолитным — на двоих.
С неба упали первые капли дождя.
Джейми заметно просветлел, из синих глаз исчезла тревога… по крайней мере, на время.
— Где здесь можно найти постель? Я хочу тебя.
Я была только за, но вот вопрос меня смутил. В дом Джона мы, конечно же, пойти не могли — уж явно не за тем, чтобы заняться любовью. И если, допустим, сам Джон не стал бы возражать, одна мысль о том, что скажет миссис Фигг, вздумай я заявиться в дом в обнимку с верзилой шотландцем и подняться с ним в спальню… К тому же нельзя забывать и про Дженни…
С другой стороны, мне не хотелось укладываться голышом на лютиковую клумбу, где нам в любой момент могли помешать Бертрамы, кусачие шмели или внезапный ливень.
— Может, постоялый двор?.. — предложила я.
— А здесь есть такой, где тебя не знают? И чтоб поприличней?
Я нахмурилась. «Королевский герб», само собой, отпадает. Что до остальных… Неподалеку были две-три гостиницы, Марсали обычно брала там эль или пироги, но хозяева меня знали — как леди Грей, естественно.
И дело даже не в том, что Джейми лучше сторониться знакомых… Просто после известий о его трагичной гибели и моем поспешном браке с лордом Джоном люди и без того о нас толковали. И если вдруг полковник Фрэзер воскреснет из мертвых и явится за женой — эта новость взорвется бомбой и затмит даже уход британской армии из города.
Вдруг вспомнилась наша первая ночь, когда Джейми подбадривали из-за стены пьяные шотландцы. Я представила, как история повторяется и обычные посетители кабачка засыпают нас советами.
Может, на крайний случай где-нибудь здесь под кустом отыщется уютный уголок? Я огляделась. Однако день уже клонился к вечеру, и москиты с мошкарой вились под деревьями плотоядными тучками.
— Я найду нам место.
Джейми пинком распахнул дверь нового сарая для рассады, и мы очутились в пасмурной темноте, пахнущей горячими досками, землей, водой, влажной глиной и растениями.
— Ну как, пойдет? — спросила я.
Впрочем, Джейми искал укромное место отнюдь не для разговоров и новых упреков. Так что мой вопрос получился риторическим.