— Не нужны мне твои наказания, ублюдок! — огрызнулась я, пытаясь его оттолкнуть. — Я хочу… Господи, да ты сам знаешь, чего я хочу!
— Да, знаю.
Он обхватил меня за ягодицу, касаясь скользкого места, где соединялись наши тела. Я негромко застонала в знак поражения и бессильно обмякла.
Джейми отстранился, но тут же рывком вновь меня наполнил, вызывая крик наслаждения.
— Позови меня в свою постель, — задыхаясь, произнес он, сплетая со мной пальцы. — И я приду. Хотя нет, все равно приду, позовешь ты или нет. Но помни, саксоночка, — я твой мужчина и буду твоим, покуда жив.
— Да! — выпалила я. — Пожалуйста, Джейми. Я так тебя хочу!
Он стиснул мне задницу обеими руками, оставляя синяки, и я выгнулась под ним, бессильно скользя ладонями по мокрой от пота коже.
— Черт возьми, саксоночка. Ты мне нужна!
Дождь с ревом колотил по олову крыши; рядом ударила сине-белая молния, едко пахнувшая озоном. Мы вместе оседлали ее, раздвоенную и слепяще-яркую, и гром эхом прокатился по нашим телам.
Глава 25
Дайте мне свободу
Закат третьего дня вне стен родного дома лорд Джон Уильям Бертрам Армстронг Грей встретил человеком свободным и сытым, с мозолями от кандалов и туманом в голове. Сжимая старый дрянной мушкет, он стоял навытяжку перед преподобным Пелегом Вудсвортом, вскинув правую руку, и повторял, как было велено:
— Я, Бертрам Армстронг, клянусь быть верным Соединенным Штатам Америки и правдою служить им против любых врагов и противников, клянусь повиноваться распоряжениям Континентального Конгресса и исполнять все приказы генералов и вышестоящих офицеров.
Черт возьми! И что ему делать теперь?
Часть 2
Тем временем
Глава 26
Шаг во тьму
30 октября 1980 года
Крэг-на-Дун
На спине между лопаток Баккли темнело мокрое пятно; день выдался прохладным, но подъем на Крэг-на-Дун был очень крутым… Вдобавок от одной мысли о том, что ждет их на вершине, бросало в пот.
— Тебе не обязательно идти со мной, — сказал Роджер ему в спину.
— Пошел к черту.
Прадед огрызнулся рассеянно, словно бы между делом: все его внимание, как и Роджера, сосредоточилось на далеком гребне холма.
Роджер даже отсюда слышал камни: их низкий зловещий гул, словно в улье разъяренных пчел. Этот звук пробирался под кожу, и Баккли яростно заскреб локоть, будто надеясь избавиться от жуткого зуда внутри. Потом вдруг остановился, одной рукой держась за низкую кривую березку, и спросил через плечо:
— Камни у тебя, да?
— Да, — коротко отозвался Роджер. — Тебе твой сейчас отдать?
Тот покачал головой и свободной рукой убрал с лица взлохмаченные волосы.
— Потом.
И вновь принялся карабкаться на холм.
Роджер знал, что алмазы на месте, — и Бак тоже, — однако все равно сунул руку в карман. Тихо звякнули два металлических осколка — половинки старой броши, которую Брианна разломила надвое кухонными ножницами. На каждой — пяток крохотных, размером с крошку, бриллиантов. Господи, только бы их хватило! Потому что, если не хватит…
Было не так уж холодно, но Роджера все равно пробрала дрожь. Он делал это уже дважды — даже трижды, если считать первую неудачную попытку, которая его чуть не прикончила. В Окракоуке он надеялся, что ему в последний раз довелось побывать в том жутком, выворачивающем наизнанку тело и душу месте, где не имелось ни времени, ни пространства. Тогда при переходе его удержала лишь тяжесть сына на руках. И вот — опять ради Джема — он снова сюда пришел.
Туннель гидроэлектростанции под дамбой на озере Эррочти
Должно быть, он добрался до самого конца туннеля. Воздух, обдувавший лицо, внезапно стал каким-то другим. Хотя сам Джем ничего не видел, кроме красной лампочки на приборной панели… Или как там у поезда называется эта штука?
Ему ужасно не хотелось останавливаться, потому что в таком случае он будет вынужден снова вылезти из кабины в непроглядную темноту. Но дальше поезду все равно идти некуда, так что выбирать не приходится.
Он тронул рычаг, и паровоз замедлил ход. И еще чуть-чуть. И еще. Наконец рычаг громко щелкнул, сдвигаясь до отказа, и поезд с небольшим рывком замер; Джему даже пришлось ухватиться за край кабины, чтобы не упасть.