Н: «Что ж, господа, давайте начнём наше очередное собрание по поводу НИУ. Итак, у нас с вами сегодня план таков: до 16 часов мы будем подводить итоги нашей с вами работы, пытаясь найти что-то упущенное. А после 16 нам нужно радушно принять гостя и внимательно выслушать его, законспектировать его слова по возможности. Я надеюсь, что этот день будет продуктивным».
Многие фразы Надеждин говорил на каждом заседании, мы уже привыкли к ним, и поэтому они уже не внушали нам надежды, а вот председателю… Он верил в лучшее, хотя понимал, что мы все в тупике, по крайней мере пока что.
Б: «Итоги, так итоги. Я так понимаю, товарищ Надеждин, нам нужно вспомнить все «жанры» и «типы» историй, которые есть. А точнее нам нужно найти тот «тип», которого ещё нет, а для этого нужно перебирать все имеющиеся, но не только в литературе, но ещё и в наших головах».
Н: «Да, товарищ Балаболов, вы правильно поставили нашу задачу на сегодня. Я попрошу вас помечать всё, что сможете вспомнить, и поправлять нас, если мы будем повторяться. Так же я попрошу вас следить за тем, чтобы ни один «жанр» или «тип» не улизнул мимо. Если вдруг кто-то из нас не скажет о нём».
Б: «Слушаю-с».
Сначала Балаболов налил всем чай (мы в это время все молчали, подготавливая мысли и слова), а потом начал дискуссию (мы пили чай в ходе беседы).
Б: «Ну что, товарищ Тихий, что вы скажете? Или за вас сегодня будет говорить гость?»
Балаболов иногда пытался шутить, но у него этого совсем не получалось, ибо шутки у него были глупые и тупые. А иногда он умудрялся своей шуткой оскорбить кого-то, за что Надеждин выгонял его. Председатель вообще относился к Балаболову строго, но в этот раз он как будто не обращал внимания на него.
Т: «Гость будет говорить, но не за меня, а за самого себя. Я за себя и сам могу, товарищ секретарь. Прошу вас отложить шуточки в сторону и записывать. Значит, нужно начать с глобальных тем, таких как любовные истории, коих очень много и коими уже мало кого удивишь. Истории про войну, которых ещё много нерассказанных, но уже уходящих из «тренда». Детективы, переездившие все преступления от и до. Исторические рассказы, повести и так далее. Их тоже много нерассказанных, но они уже наскучили и стали неинтересны народу. Различные пьесы, собирающие только интеллигенцию в свою аудиторию и никого более. Различного рода дневники, мемуары, автобиографии и так далее, далее, далее, которых тоже может быть ещё очень много разных, новых, но не уникальных, ибо у всех нас в жизни есть похожие моменты, уже изложенные на бумаге ещё давно, да и сами мы все похожи…»
Б: «Извините, что перебиваю, товарищ Тихий, но вы забываете упомянуть про истории «со слов», коих, как вы говорили, тоже есть много не рассказанных, но они все уже похожи на предыдущие, если хорошо «покопать». Тем более будет очень трудно искать людей, у которых есть не похожие ни на что истории. Но даже если вы их и найдёте, то всё равно окажется, что такая история уже была когда-то. Это вызовет у вас огорчение, и вы перестанете искать «индивидуумов» с “индивидуальными историями”».
После этой «выходки» председатель с укором взглянул на Балаболова, но тот сделал вид, что не заметил этого.
Я: «Давайте оставим тему «рассказов со слов» на потом, ибо вечером у нас будет шанс убедиться, правы вы, или нет, товарищ Балаболов. А пока не перебивайте нас и записывайте».
Б: «Всё как скажет председатель, товарищ Искалов».
Н: «Пишите, Балаболов, пишите, не забывайте нас поправлять. Тему, названную вами, не трогайте. Пока что».
Б: «Слушаюсь и повинуюсь».
Р: «Ваши слова напоминают мне о многочисленных историях о битвах на мечах, войнах кланов, глобальных сражениях в стиле средневековья, приключениях, поисках сокровищ, экспедициях и ещё…»