Я уже сталкивался с таким — когда учителя сами пишут вопросы и раздают ученикам. Встреча в таком случае получается мертвой и скучной, ведь говорить приходится не о том, что интересно тебе и аудитории, а о чем-то абстрактном, мутном и непонятном.
И знать бы еще, кто такой этот Андрей Яшкастров и с какого хрена он должен на меня влиять.
— Нет, так не пойдет. — Я поморщился от мятной отрыжки. — Давайте сделаем иначе. Поднимите руки, кто читает для удовольствия, а не для школы. Ага, десять, пятнадцать. Супер. А теперь расскажите, что вы прочитали недавно, и мы поговорим об этих книгах.
Лучше обсуждать последний скандальный роман или даже опусы петькиных собратьев по литРПГ и бояр-аниме, чем Яшкастрова, которого никто не читает, кроме филологов.
Учительница, стоявшая за спинами учеников, недовольно сопела и морщила нос. Только мне было плевать. Я пришел сюда не для того, чтобы она могла поставить галочку в списке внеклассных мероприятий, а ради этих парней и девчонок, из которых, может, еще выйдет толк, несмотря на углубленный интерес к литературе.
Они принялись называть книги, сначала несмело, но потом все более и более активно.
Выбрался я из школы только через полтора часа, вымотанный до предела, с бурчащим от голода животом, но довольный. Учительница проводила меня до дверей, но кивнула на прощание без прежнего энтузиазма, и я подумал, что в эту школу меня вряд ли когда позовут снова.
Снаружи я чуть не запрыгал от радости — наконец свобода.
Можно доехать до дома, поесть, лечь в горячую ванну, отмокнуть и наконец подумать, что мне делать и как дальше жить.
Но фиг вам — телефон зазвонил снова… Нет свободы там, где берет мобильник!
Власть его велика и воистину внушает ужас!
***
Через час я сидел на открытии десятого сезона премии «Горизонтальные новинки» в качестве одного из номинантов.
Основали премию выходцы из фантастического гетто, решившие зачем-то подружиться с большой литературой. Ну да, змеиное гнездо собралось брататься с логовом тарантулов — родить такую идею можно только в изрядно поддатом состоянии, хотя если учесть, сколько бухают писатели всех мастей…
Номинировал меня критик Алкогонов, персонаж в узких кругах легендарный.
Много лет он критиковал фантастику, которую страстно любил и хорошо знал, но при этом люто ненавидел и презирал отечественных фантастов. Те, будучи людьми добрыми, но отходчивыми, отвечали взаимностью и несколько раз Алкогонова били, но это почему-то не срабатывало, любви в адрес российских мастеров звездолета и дракона у него не прибавлялось.
В какой-то момент критику это надоело, и он решил обратиться к мейнстриму, где предсказуемо оказался никому не нужен и подвизался на третьих ролях, в том числе и среди номинаторов «Горизонтальных новинок». Мои «Крылья последней Надежды» Алкогонову показались норм, и он решил, что я достоин занесения в список.
В небольшом зальчике для пресс-конференций издательского дома «Прогресс» собралось человек пятнадцать.
Из знакомых номинантов появилась Нина Ухерина, барышня, скандальная до профессионализма. Она писала мистические страшненькие романчики для нервных женщинов, потом выскочила замуж за уральского деревенщика Петрова, и то ли у нее правда случился выкидыш на почве домашних побоев, то ли она симулировала — слухи ходили разные — но в любом случае развод вышел громокипящим, с появлением на ТВ и слезами в прямом эфире, так что и петровская опупея «Чехардынь-река» поднялась на первые строчки в рейтингах продаж, и саму Ухерину наконец заметили, стали издавать и продвигать.
Двоих молодых людей, что сидели вместе с нами, я не знал, они наверняка были из фантастического цеха.
— Ну что же, начнем, коллеги, — сказал в микрофон круглолицый товарищ, чьей фамилии я никак не мог запомнить, хотя она была достаточно простой, в памяти оставалось, что начинается она то ли на Ш, то ли на Щ; ну и еще я знал, что он возглавляет оргкомитет премии. — Десятый сезон — это вам не хухры-мухры, не кот начихал и не с бешеной овцы шерсти клок, так сказать! Представляем тексты, вынесенные в этот раз на суд нашего жюри.
Жюри «Горизонтальных новинок» в разные годы возглавляли настоящие звезды.
Пару сезонов премию возвышала своим присутствием сама Алина Шапоклякович, некоронованная царица отечественной критики, тоже выходец из правильной литературной семьи, как и Пальтишкина; именно с ней в первую очередь боролась стая «Параллельной альтернативы». Потом ее место занимал бородач Крыльчиков, тоже из небожителей с Олимпа, дядька веселый и не очень зазнавшийся — если сравнивать с остальными.