Это как… родиться русалкой. Вокруг меня сплошь нормальные нормальные, и я бы тоже, разумеется, хотела бегать по утрам и туфельки.
Но никак. Просто никак. Вот он — хвост. И даже если я буду очень стараться ходить как человек, человеком это меня не сделает.
Штош.
Остается только натереть полиролью чешуйки на хвосте и перестать прятать его под длинными юбками. Не просто смириться со своим отличием — а еще и гордиться им.
Мишель, кстати, тоже «не такой». Настолько, что его многие считают геем. Разве мужчины носят розовые рубашки, смотрят мелодрамы и ходят к психотерапевту?
Наверное, поэтому мы и сошлись.
Но прочно все равно не зацепились. Лишь иногда пересекаемся на дальней орбите и обмениваемся радиосигналами. Эй, мол, ты как? Сменил работу, нашел девушку, смотался в Париж? Супер, а я вот борщ сварила.
— Я думаю позвать Полинку жить вместе… — неожиданно признался он.
Так вот к чему этот заход про одиночество…
Обычно такими новостями мы обмениваемся в самом начале встречи, обновляем базы данных друг о друге и дальше уже безыскусно бухаем. Но, видимо, тема тяжелая, без смазки не заходила.
— О… — я откинулась на стул. — Что ж… поздравляю. А с чего вдруг?
С Полинкой они встречались уже года два и порывов углублять отношения до сих пор не демонстрировали.
— Ревнует… — тяжело вздохнул он.
— Тебя?! — я чуть со стула не упала от обалдения.
Хотя тут скорее были виноваты коктейли.
— Ну… — Мишель потер пальцами лоб, мрачно глядя в стол. — Ты знаешь, мы на работе всегда с Агаларовой прикалываемся, что, мол, пойдем вечером в кино в «випку» и там потрахаемся, ну или я изображаю, как хватаю ее за задницу. Полина как-то заехала за мной, услышала наши обычные раскидоны и пилила потом всю дорогу домой. А дома вообще обиделась и замолчала.
— И ты купил ей новый айфончик?
Мишель вскинул на меня злой взгляд. В женском вопросе он был как с картинки: покупал своей Полине цветы и подарки каждый раз, как она надувала губки.
— Сережки, — уточнил он. — С рубинами.
— Блин… Она нарочно же! Не может она верить, что ты изменяешь! — возмутилась я.
Мишель, наверное, единственный в мире мужчина, в чьей верности его женщинам я была уверена на тысячу процентов. Как он таким вырос — черт знает. У него куча других недостатков: проблемы с алкоголем, тратит больше денег, чем зарабатывает, всегда опаздывает и три года не возвращает мою любимую книгу.
Но что он никогда не пойдет налево — я знаю точно. Видела в самых провокационных ситуациях. Да и сама, чего греха таить, провоцировала. Шуточки, как с Агаларовой — запросто.
Но грань он не перейдет ни-ког-да.
Даже немного жаль, что мы лишь боевые друзья, хотела бы я быть так же уверена хоть в одном своем мужчине.
— Я уже ремонт начал делать.
— Так ты жалуешься или хвастаешься? Поздравлять или соболезновать? — уточнила я, окончательно запутавшись.
— Советуюсь.
— Тогда мой тебе совет — не делай этого! — я допила коктейль и задумалась о следующем.
Следующий, конечно, будет очень, очень лишним. Но такие новости минералкой не запивают.
— Не съезжаться? — Мишель фыркнул. — А как же твоя женская солидарность? Мужик ведь должен жениться в конце концов?
— Слушай, я думаю, как Гамлет, — язык у меня не заплетался никогда, а вот мысли — увы. Но я попыталась донести идею: — Те кто и так живут вместе — пусть живут. А одинокие — в монастырь! Вот и ты, Офелия, вали лучше в монастырь. Брак, даже гражданский — это ловушка, Миш. Никакой свободы, никакого заснуть под телевизор, все выходные упарываться в игрушку или вернуться домой через двое суток загула, только чтобы котиков покормить… Жизнь кончена!
— Просыпаться утром в обнимку, Алис, а? А?
— Вози ее в отпуск, там и просыпайся! — обрубила я хвостики с сентиментальными розовыми бантиками.
Он ухмыльнулся:
— Я, пожалуй, подумаю.
Мы чокнулись бокалами.
Приятно, когда есть друг, который тебя понимает. И подкармливает, когда денег нет. Те времена давно уже прошли, но моему сердцу до сих пор дороги те сырные палочки, которыми он делился, когда моих доходов хватало на одну курицу в три дня и самое дешевое пиво.
Кстати, вспомнила, о чем тоже забыла ему рассказать!
/2
— Миш, я тебя в роман вставила, кстати. Даже дважды. Ты меня теперь убьешь?
— В какой? — подозрительно прищурился он сквозь бокал с пивом.
— Первый — вампирский. Ну тот, помнишь, я тебе начало давала читать?
— Помню. Чем он кончился, кстати?
— Как всегда, все умерли. Я его, кстати, посвятила тебе!
— Оптимистично… А второй что? — ему было приятно и скрывал он это плохо.