Одноклассница, которой достался мой листочек, спросила у меня: «Ты любишь комфорт?»
Не помню — кажется, я кивнула.
И она легко угадала меня.
«Порше» изнутри была очень похож на комнату моей мечты из детства. Плавные линии, неяркие оттенки, мягкость, комфорт и роскошь в каждой детали. Кожу сиденья хотелось гладить как зверька с шелковистой шерсткой, ремнями безопасности обвязаться в стиле Лилу из «Пятого элемента», приборную панель из светлого полированного дерева трогать кончиками пальцев как стены древних храмов — чтобы почувствовать внутри жизнь. А уж когда машина тронулась с места мягко и мощно, как большой зверь, и тихонько замурлыкала музыка — кажется, прямо в воздухе, обвиваясь вокруг моей головы, — я окончательно растеряла все признаки разумного человека.
Если бы я знала, что неприлично дорогие машины такие клевые, я бы совсем иначе провела юность!
В тридцать три уже поздно становиться охотницей за олигархами, да?
— А фамилия у тебя какая? — спросил Роман, пока я увлеченно растекалась сладкой лужицей от переизбытка восторга в крови.
— А вам зачем?.. — рассеянно ответила я, по привычке пряча все личное от постороннего любопытства.
— Погуглю, что за писательница, — он одной рукой небрежно держал руль с фирменным шильдиком на нем, а второй подхватил с подставки телефон.
— Ну я ж не дура, я под псевдонимом.
— Стыдно признаваться, что ли?
— Нет, просто Алиса Тпрунькова звучит не так прикольно, как Алисия Рождественская, — зачарованно ответила я, откидываясь в кресле и глядя, как неслышно уносятся вдаль фонари, деревья и прохожие за голубоватыми стеклами автомобиля. И только через секунду или две сообразила, что попалась!
Резко выпрямилась, возмущенно глядя на Романа, словно это он был виноват, что я расслабилась, загипнотизированная роскошью «Порше» и выдала все свои секреты.
— Ну и фамилия! — прыснул он. — Конечно, неприкольно. Что ж не сменила, а?
— Что ж вы свой шнобель не поправили? — мрачно буркнула я.
— Какая дерзкая… — улыбка не сходила с его лица, будто этот разговор невероятно его развлекал. — Не страшно вот так хамить незнакомым людям с ресурсами и властью?
— Неа. — я фыркнула, откидываясь на подголовник и снова расслабляясь. — У меня профдеформация. Все красивые миллионеры обязательно настоящие мужчины — добрые и благородные.
— Так я красивый или шнобель надо поправить? — с веселым интересом спросил Роман, ненадолго отвлекаясь на дорогу, чтобы свернуть на особо хитром перекрестке и снова покоситься на меня.
Надеюсь, у него стоит какая-нибудь сверхумная система управления, которая тормознет нас за метр от бетонного отбойника или старушки, переходящей дорогу в неположенном месте. Потому что на водителя надежды мало.
— Одно другому не мешает.
— Эх, остра на язык!
— Тем и кормлюсь.
/5
К сожалению, самая приятная часть происходящего — та, где я наслаждаюсь скоростью и комфортом в роскошной машине своей несбыточной мечты, слишком быстро подошла к концу. Я бы еще часиков пять покаталась. Может, нам в Питер съездить?
Роман затормозил возле какого-то довольно пафосного ресторана на набережной. Парковочные столбики из начищенной меди отражали низкое уже солнце, красная дорожка вела к вычурным дверям, а у обочины мотылялся долговязый парень в мундирчике, похожем на форму Царскосельского Лицея. Валет — или как это по-русски? Такой специальный чувак, который паркует машины бесстыдно богатых посетителей.
Вот где-то в этом месте мне резко стало неуютно. Одно дело — издеваться над зеленоглазым наглецом один на один. Совсем другое — явиться на чужую территорию. В мятой футболке, прожженных бриджах и так далее.
Пренебрежение народной мудростью дорого мне обошлось. До конца жизни даже спать буду ложиться с маникюром и в вечернем платье!
— Надеюсь, тебе понравится этот ресторан. Тут великолепная кухня! — хищно улыбнулся Роман.
Я подозрительно покосилась на него. Если этот умник понимает, что я сейчас чувствую — мне конец.
— Лишь бы не итальянская! — ответно оскалилась я.
— Только не говори, что писательницы любовных романов о роскошной жизни богатых и красивых не умеют правильно есть спагетти.
— Я не умею есть спагетти, когда на меня пялятся эти богатые и красивые!
— Ага! — он отстегнул ремень и открыл дверцу машины. — Все-таки красивый! Идем, там будут стейки.
Я тоже отстегнула ремень, но выходить не стала. Если начала наглеть, зачем останавливаться? Пусть он мне дверь откроет, как положено.