«Нет, не только потому, что Джине нельзя доверять, ты не хотел, чтобы она вернулась!» — прочел Колиньи в глазах генерала.
— Колиньи, я простил вас в Италии, и мы заключили некий договор. С вашей стороны требовалось, по сути, одно: полная откровенность. — Теперь встал Бонапарт и, спокойно повернувшись спиной к гостю, прошел к окну. — Вы клялись, что хотите быть моим другом, что желаете связать свою судьбу с моей. И что же я узнаю? Вы тайно встречаетесь с агентами английской разведки. Это по данным моих людей, но я-то знаю, что, скорее всего это даже не английская разведка, а кое-кто посерьезнее. За одно это вас следовало бы расстрелять. Мало того, вы еще утаили от меня эти письма! Хуже: вы утаили от меня Саламандру. Но, может быть, от кого-то не утаили?
Колиньи обхватил голову руками. Нет, он не сообщил своим друзьям за Ла-Маншем о Саламандре. Решил оставить ее для себя, сыграть в одиночку. Прочтя письма Бочетти, охотник за предметами убедился, что она и правда всерьез любит молодого генерала. А если так, обязательно придет мстить за его смерть. Слишком хорошо Колиньи знал ее характер, чтобы сомневаться в этом. И вот тогда, уже имея обещанную ему Пчелу, он рассчитывал устроить ловушку женщине, которую и сам как-то незаметно успел полюбить. Той женщине, которая теперь буквально сходила с ума от любви к другому.
— Нет, — наконец признался он. — Я никому не говорил о Саламандре, а письма сжег. Я хотел получить ее сам. Простите меня.
— Зачем мне вас прощать? — не оборачиваясь, спросил Бонапарт. — Вы не сказали мне даже, что предметы несут в себе угрозу для здоровья. Уж это и правда, подло, Колиньи. В первый раз вы были разоблаченным шпионом. Теперь вы предали меня, это совсем другое дело.
— Я прошу вас... — Колиньи искренне хотел прощения. План заманивания генерала в Ирландию с каждым днем нравился ему все меньше. Лев на шее у Наполеона, или что-то другое делало предательство отвратительным. Теперь, когда жизнь Жерара Колиньи висела на волоске, ему странным образом стало легче. — Мой генерал, вы не должны идти с эскадрой в Ирландию! Это ловушка.
— Вовремя же вы мне об этом сообщаете! — Наполеон коротко хохотнул. — Это, положим, я знал с самого начала. Вместе со Львом оказаться запертым на Британских островах — хорош бы я был, согласись на такую глупость!
— Я действительно хочу стать вашим другом, — проговорил авантюрист. — Я был очарован вами, когда давал клятву. А потом предал, потому что стал ненавидеть вас за ваши успехи и расчетливость... Я получил Леопарда, вы знаете, но всегда оставался тем, кем был — просто опасным головорезом и шпионом. Вы другое дело, вы — великий человек. Вы достойны предметов.
— Тогда отдайте мне вашего Леопарда! — По-прежнему не оборачиваясь, Наполеон вытянул руку ладонью вверх. — Отдайте предмет достойному.
Не медля, Колиньи снял с шеи шнурок с фигуркой и вложил его в руку генерала. Тот сжал кулак и прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям.
— Будто я стал гибок, прыгуч... Знаете, Колиньи, я ведь сейчас могу забить вас до смерти голыми руками. Приятное чувство.
— Я знаю, — кивнул предатель. — Я же напротив, после стольких лет чувствую себя совершенно беспомощным.
— Вам это полезно, Жерар! Скажите, что будет делать Нельсон, когда узнает, что наш флот захватил Мальту?
— Как и предполагалось: Нельсон как бы поверит, что вы идете на восток и кинется через Средиземное море к Мальте. Ваш флот по плану должен разминуться с англичанами ближе к побережью Франции, и первым успеть к Гибралтару.
— К черту ваши планы! — Наполеон, наконец, повернулся к собеседнику и сверкнул глазами. — Все будет по моему плану. И вы мне поможете запутать Нельсона окончательно.
— Да, мой генерал! — Колиньи вытянулся во фрунт.
— Идите отдыхать. И подумайте, что вы еще могли бы мне рассказать. Жду вас завтра. — Генерал дождался, пока Колиньи возьмется за дверную ручку и добавил: — Осторожнее на ночных улицах, мой друг! Теперь вы просто прохожий.
Он вышел в коридор вслед за собеседником и поманил к себе дремавшего в кресле адъютанта.
— Доставьте ко мне того араба, Имада. И позаботьтесь, чтобы к его приходу был подан чай на двоих. Как-нибудь... По-восточному. Со сладостями, что ли, не знаю! Пусть разберутся и все сделают!