Луи-Филипп вовсе не хотел, чтобы его именовали «королем баррикад», учитывая обстоятельства его прихода к власти. Напротив, его политика была направлена на примирение старой и новой, постреволюционной Франции. Король пытался доказать, что он является не узурпатором трона, «похитившим» корону у малолетнего герцога Бордоского, а достойным преемником великих французских королей прошлых эпох. Кроме того, Луи-Филипп, сам не желавший воевать и даже получивший прозвище «Наполеон мира», старался польстить национальному тщеславию прославлением французских военных подвигов прошлых столетий, в том числе и побед Наполеона. В 1833 г. Луи-Филипп решил превратить в музей Франции Версаль. Случилось это после того, как Палата депутатов отказалась выделить ему 18 млн для соединения дворца Тюильри с Лувром. Король надеялся, что реконструкция Версаля обойдется дешевле, но ошибся: на этот проект он потратил 23,5 млн франков68.
Для начала Луи-Филипп распорядился перенести из Дома Инвалидов в Версаль изображения маршалов Франции и устроить там портретную галерею, а затем продолжил переустройство Версальского дворца, превратив его в исторический и военный музей. Здесь была устроена живописная Галерея Сражений, для нее французские художники написали 33 изображения самых прославленных битв, в которых участвовали французские войска, - от битвы франков с алеманнами при Толбиаке в 496 г. до битвы французов с австрийцами при Ваграме в 1809 г. Эта галерея была призвана создать и укрепить представление о национальной общности французов. Изображенных на этих полотнах вождей и главнокомандующих, от средневековых королей до Людовика XIV и революционных генералов, объединяла одна идея: все они приумножали величие Франции69. Таким образом, конституционная королевская власть Луи Филиппа символически выражала свое отношение к месту, бывшему средоточием королевской власти при Старом порядке.
Официальное открытие Версальского музея состоялось 10 июня 1837 г. и было приурочено к женитьбе наследного принца, герцога Фердинанда Орлеанского на немецкой принцессе Елене Мекленбург-Шверинской. Луи-Филипп видел в этом глубокий политический смысл. * * *
Июльская революция оживила не только «наполеоновскую легенду» и память о Бонапарте, но и активизировала деятельность самих бонапартистов. Еще в годы Реставрации, после Ста дней, 1 января 1816 г. был принят закон об изгнании всех членов семейства Бонапарт из Франции. Падение режима Реставрации в 1830 г. возродило у бонапартистов надежды на изменение политической ситуации, однако они не оправдались: 2 сентября Луи-Филипп подтвердил прежний запрет для Бонапартов появляться на французской территории. Поэтому бонапартисты, принимавшие активное участие в Июльской революции, чувствовали себя обойденными при дележе пирога власти, узурпированной, как они считали, Луи-Филиппом и его сторонниками либералами-орлеанистами. После смерти в 1832 г. сына Наполеона I герцога Рейхштадтского70 свои надежды на захват власти бонапартисты связывали исключительно с Луи-Наполеоном, племянником императора Наполеона. Поскольку в реалиях середины 1830-х гг. бонапартисты не могли рассчитывать на законный, парламентский приход к власти, они, по примеру итальянских карбонариев, взяли курс на подготовку восстания71. Попытка захвата власти, организованная в Страсбурге 50 октября 1836 г. провалилась. Как отмечал отечественный историк П. П. Черкасов, «Луи-Филипп, наделенный не только осмотрительным умом, но и добросердечием, не отдал под суд племянника национального героя Франции, а ограничился высылкой его в Северную Америку»72. Сообщников принца Бонапарта по письменной просьбе Луи-Наполеона амнистировали и выпустили на свободу.
Вот что писала об этом современница событий, известная писательница и публицист Дельфина Жирарден: «Самые ревностные бонапартисты приняли известие об экспедиции принца Луи с возмущением. “Наш законный император, - гордо восклицали они, -это Жозеф (старший брат Наполеона Жозеф Бонапарт после падения Империи жил то в Америке, то в Англии, и не имел никаких претензий на престол. - H. Т.)”. Слово законный применительно к любому из Бонапартов звучит прелестно! Эти люди, вероятно, не знают, что Наполеон не был королем! Он был героем...»73
70
Г. Гейне писал о реакции крестьян на смерть сына Наполеона: «Нельзя себе представить, какое впечатление произвела среди низших слоев французского народа смерть молодого Наполеона. [...] Куда бы я ни приезжал, я всюду встречал удивительную скорбь. Люди испытывали чистую печаль, которая коренилась не в корыстолюбии нынешнего дня, а в самых дорогих воспоминаниях славного прошлого». См.: