Отступление, начавшееся немедленно, осуществлялось в шахматном порядке и происходило под огнем восьмидесяти артиллерийских орудий, который предшествовал наступлению батальонов австрийской пехоты.
На протяжении двух льё вся французская армия, в которой оставляли целые просеки ядра, которую истребляла картечь и дробили бомбы, отступала, слаженно и хладнокровно выполняя по приказу первого консула различные перестроения, как если бы это происходило на параде, и ни один человек не покинул ее ряды, чтобы обратиться в бегство.
В этот момент, обходя наш правый фланг, появилась первая австрийская колонна, направлявшаяся, как уже говорилось, к Кастель Чериоло и еще не вступавшая в сражение.
Поскольку подобное подкрепление могло обратить отступление французской армии в повальное бегство, Бонапарт решился ввести в бой консульскую гвардию, которую до тех пор он держал в резерве вместе с двумя гренадерскими полками.
Он выдвинул ее на правом фланге на триста туазов вперед, приказав ей построиться в каре и гранитным редутом стать на пути Эльсница и его колонны.
Между тем генерал Эльсниц совершил ошибку, на которую и рассчитывал Бонапарт.
Вместо того чтобы оставить без внимания эти девять сотен человек, которых не стоило опасаться в тылу победоносной армии, и обойти их стороной, чтобы идти на выручку генералам Меласу и Кайму, он яростно обрушился на эту горстку смельчаков, которые израсходовали все свои патроны, стреляя почти в упор, но не дрогнули и, когда у них уже не осталось боевых припасов, приняли врага в штыки.
Однако эта горстка людей не могла продержаться долго, и Бонапарт уже намеревался дать им приказ начать отступление вслед за остальной армией, как вдруг за ее линией показалась одна из дивизий Дезе — та, которой командовал генерал Моннье.
Бонапарт вздрогнул от радости: его ожидания наполовину сбылись.
Тотчас же он обменивается несколькими словами с генералом Дюпоном, начальником штаба.
Генерал Дюпон устремляется навстречу ей, берет командование на себя, на миг оказывается окруженным кавалерией генерала Эльсница, проходит сквозь ее ряды, в страшном ударе сталкивается с дивизией генерала Кайма, начавшего вклиниваться в войска генерала Ланна, оттесняет врага к селению Кастель Чериоло, перебрасывает туда одну из своих бригад под командованием генерала Карра Сен-Сира, который выбивает тирольских стрелков и егерей, застигнутых врасплох этой внезапной атакой, с их позиций, от имени первого консула приказывает ему стоять насмерть, а затем, деблокировав на обратном пути батальон консульской гвардии и два гренадерских полка, столь блистательно на глазах у всей армии державших оборону, присоединяется к отступлению, которое продолжает осуществляться все с той же слаженностью и точностью.
Было три часа пополудни.
От девятнадцати тысяч человек, начавших сражение в пять часов утра, в радиусе двух льё осталось от силы восемь тысяч пехотинцев, тысяча конников и шесть способных вести огонь орудий.
Четверть всей армии была выведена из строя, а другая четверть, за неимением повозок, несла на себе раненых, не оставлять которых приказал Бонапарт.
Все продолжали отступать, за исключением генерала Карра Сен-Сира, который, обороняясь в селении Кастель Чериоло, оказался отрезанным уже более чем на одно льё от армейского корпуса.
Для всех было очевидно, что еще полчаса и отступление обратится в повальное бегство, как вдруг адъютант, посланный навстречу дивизии Дезе, на которой зиждется в этот час не только судьба сражения, но и участь Франции, галопом возвращается и сообщает, что голова колонны Дезе показалась вблизи Сан Джулиано.
Бонапарт оборачивается, замечает столб пыли, предвещающий прибытие Дезе, бросает последний взгляд на линию фронта и кричит: «Стой!»
Это слово электрическим разрядом проносится по фронту боевого порядка: все останавливаются.
В ту же минуту прибывает Дезе, на четверть часа опередивший свою дивизию.
Бонапарт указывает ему на поле боя, усеянное мертвыми телами, и спрашивает его, что он думает об этом сражении.
Дезе охватывает взглядом все поле из конца в конец и произносит:
— Я думаю, что это сражение проиграно.
Затем, достав часы, добавляет:
— Однако теперь лишь три часа, и у нас есть еще время выиграть второе.
— Таково и мое мнение, — лаконично отвечает Бонапарт, — и я уже проделал необходимые для этого маневры.
В самом деле, сейчас здесь начнется второй акт битвы или, скорее, второе сражение при Маренго, как назвал его Дезе.