2 апреля Сенат объявил об акте, в соответствии с которым Наполеон лишался трона[65]. Император узнал об этом в Фонтенбло, где он был вместе со своими гвардейцами, своими маршалами и высокопоставленными офицерами императорского двора. Его великое сердце должно было бы исторгнуть призыв к возмездию. Даже ходили зловещие слухи о том, что жизни Его Величества угрожали люди, которые, как говорили, были обязаны ему своим высоким положением. В тот момент император, должно быть, чувствовал величайшее презрение к роду человеческому, и особенно к тем его представителям, которые могли быть уничтожены по первому сигналу его гвардейцами, полностью ему преданными. Кризис достиг своего пика и более не мог продолжаться. Маршалы просили императора отречься от престола в пользу сына. Вследствие этого император направил некоторых из них, включая герцога Виченцского (Коленкура)[66], провести от имени французской армии переговоры с императором России, чтобы добиться выгодных условий для Римского короля. Он попросил их взять с собой маршала Мармона, к которому испытывал большое доверие. Эти господа выехали из Фонтенбло; прибыв в Эссонн, они сообщили герцогу Рагузскому (Мармону) о пожелании императора. Маршал выглядел растерянным и неуверенным в том, что ему следует делать, затем, наконец, решил сесть в карету вместе с ними. Прибыв в Париж, они отправились в резиденцию императора Александра и были чрезвычайно удивлены, когда выяснилось, что Мармон покинул их. Они не знали, что Мармон заключил с князем Шварценбергом[67] соглашение, которое запрещало Мармону защищать интересы императора. Тем не менее маршалы уже практически добились регентства; император России, судя по всему, благосклонно отнесся к идее занятия французского престола императором Наполеоном II, но в этот момент дежурный офицер вручил ему депешу[68], в которой сообщалось, что корпус герцога Рагузского (Мармона) отступил в Версаль, оставив без защиты штаб-квартиру Наполеона в Фонтенбло. Принимая во внимание то, что полномочные представители пришли к нему, чтобы вести переговоры от имени армии, он был удивлен, прочитав в депеше, что офицеры корпуса Мармона поддержали провозглашенный Сенатом акт о лишении Наполеона трона. Представители Наполеона на переговорах — сами застигнутые врасплох подобной непостижимой новостью — попытались смягчить неблагоприятное впечатление, которое только что произвела полученная депеша, но теперь уже ничто не могло изменить принятое им решение.
Маршалы вернулись в Фонтенбло[69] и рассказали императору о том, как благожелательные намерения императора Александра внезапно изменились, когда он узнал об отступничестве корпуса Мармона, а также о своих безуспешных попытках убедить русского императора в том, что измена командира корпуса и нескольких генералов не означает изменение преданных чувств всего остального корпуса по отношению к императору.
Мысль о том, что его покинул человек, полностью обязанный ему нажитым состоянием, с которым он делил свой хлеб, на которого, как он считал, он мог положиться, была для него очень болезненной. Императора терзали угрызения совести, так как он винил себя в том, что верил этому человеку, поскольку его измена стала препятствием тому, чтобы армия диктовала свои условия, и способствовала возвращению на трон дома Бурбонов.
Идея направить этого маршала в Париж обернулась несчастьем; генерал Суам[70], который после отъезда Мармона в Париж остался вместо него командующим корпусом, опасался, что известие и о его измене дойдет до ушей императора и ему придется за нее платить собственной головой — так же как головами тех, кто, подобно ему, приняли участие в заговоре. Эти предатели поторопились совершить маневр, который мог быть осуществлен только в соответствии с приказами герцога Рагузского (Мармона): они заставили солдат поверить, что те вышли в поход против врага. Они отправились в поход с возгласами «Да здравствует император!» и только в Версале обнаружили, что их командиры стали предателями. Солдаты искали их, чтобы расправиться, но они, пользуясь моментом общей неразберихи, сумели скрыться. Этот марш на Версаль, результат которого оказался столь роковым, мог бы и не произойти, если бы маршал оставался со своим корпусом.
65
2 апреля 1814 года Сенат проголосовал за принятие декрета, объявившего о том, что Наполеон Бонапарт и его семья свергнуты с престола.
Президент Сената Ласепед и секретари Сената, то есть только те люди, которые могли созвать Сенат и сделать его заседание законным, отбыли из Парижа вместе с императрицей. Акт о свержении Наполеона с престола предложен Шарлем Жозефом Матье графом Ламбрехтским из Сен-Трона в Бельгии. Оставшиеся в Париже сенаторы, которых было меньшинство, поддержали это предложение, хотя в свое время Наполеон осыпал их благами и почестями.
66
Помимо герцога Виченцского (Коленкура), в число полномочных представителей, назначенных Наполеоном в Фонтенбло 4 апреля 1814 года, входили маршалы Ней, князь Московский, и Макдональд, герцог Тарентский. Три полномочных представителя прибыли в Эссонн около 4 часов дня. Они предложили Мармону поехать с ними и выехали из Эссонна примерно в 6 часов вечера. Сделав остановку в Пти-Буре, где находился генерал Шварценберг, они достигли Парижа и на следующее утро были приняты императором Александром. Но следующая встреча произошла в полдень 5 апреля. Мармон присутствовал на первой встрече, но не появился на второй, как это отметил Маршан. Коленкур заявил: «Его совесть была настолько отягощена предательством, что он, несомненно, стремился избежать наших взглядов».
67
Карл-Филип, князь Шварценберг, австрийский фельдмаршал и дипломат, родился и умер в Вене (1771–1820). Впервые он проявил себя с лучшей стороны, сражаясь в рядах австрийской армии во время войн революции.
Став генерал-лейтенантом в 1800 году, он сумел избежать капитуляции Ульма в 1805 году. Прослужил австрийским послом в Санкт-Петербурге в 1808 году и был назначен послом Австрии в Париже после кампании 1809 года с целью проведения переговоров о браке Наполеона с Марией Луизой. Именно в связи с этим событием он дал знаменитый бал, который завершился пожаром.
Начиная с 1812 года он возобновил службу в армии и командовал армиями союзников в битве при Лейпциге и во время французской кампании 1814 года.
68
Дневные переговоры с императором Александром начались вполне благоприятно для французской стороны; казалось, что царь был уже почти «сломлен», когда один из его адъютантов сообщил ему, что прибыл офицер из штаба Шварценберга с важной информацией. Император Александр спросил, о чем этот офицер хочет его информировать; адъютант ответил по-русски: «Он хочет информировать вас о том, что корпус герцога Рагузского этим утром перешел на нашу сторону и сейчас находится перед нашими аванпостами». Коленкур, который говорил по-русски, понял весь этот разговор. Полученная новость полностью изменила позицию императора Александра на переговорах. Коленкур сделал последнюю отчаянную попытку, она получила отказ. Наполеон должен был «безоговорочно отречься от престола».
69
Три полномочных представителя вернулись в Фонтенбло в ночь с 5-го на 6 апреля. Они разбудили Наполеона в час утра, чтобы сообщить ему о провале своей миссии.
70
Карьера Жозефа Суама (1760–1837) тесно связана с армиями революции; он стал генерал-майором в 1793 году и, по-видимому, был очень пристрастен к политическим играм. Из-за близких отношений с Пишегрю и Моро у него возникли проблемы, повлекшие за собой временные прекращения службы в армии с последующими восстановлениями в прежнем положении. Наполеон назначил его командующим дивизией в Испании, где он был ранен. Он отличился, находясь на военной службе в Германии, где был ранен в сражениях при Лютцене, а затем при Лейпциге. В 1814 году, когда корпус Мармона стоял перед Парижем, он был первым заместителем маршала. Его роль в измене герцога Рагузского представляется основной. Став на сторону Бурбонов, он был уволен из армии, когда Наполеон вернулся с острова Эльбы. Королевское правительство назначило его губернатором Страсбург. Он ушел в отставку в 1832 году.
(Некоторые авторитетные исследователи полагают, что Наполеон, когда он был Первым консулом, имел любовную связь с женой Суама, результатом которой стало рождение ребенка, дочери. Мать ребенка признавала это. Хотя с тех пор прошло немало времени, Суам мог с радостью участвовать в событии, которое должно было принести боль Наполеону. См.: Андре Гавоти «Секрет Розали Суам», «Ревью Двух Миров». —