Подписано: граф Бертран, граф де Монтолон.
Заявление, удостоверяющее вручение конвертов с завещанием императора и с дополнительными распоряжениями к завещанию графу де Монтолону и вскрытие второго конверта с дополнительными распоряжениями к завещанию в этот день, 5 мая 1821 года, в Лонгвуде, на острове Святой Елены
Мы, нижеподписавшиеся, граф Бертран, граф де Монтолон, отец Виньяли и Луи Маршан, собрались вместе в соответствии с указаниями императора Наполеона немедленно после его кончины.
Г-н Маршан заявил нам, что в его распоряжении находится ряд документов и что ему было поручено вручить графу де Монтолону эти документы, что он и сделал в нашем присутствии:
1. Девять конвертов или пакетов, опечатанных императорской печатью и нашими собственными печатями, как это описано в протоколе от 27 апреля 1821 года.
2. Один пакет, опечатанный императорской печатью.
3. Две расписки.
4. Два документа, разорванных на несколько частей.
5. Одно бриллиантовое ожерелье.
Г-н Маршан также сообщил нам, что в его распоряжении находятся три ящика из красного дерева, упомянутых в вышеназванном протоколе от 27 апреля 1821 года, а также приблизительно 6000 франков чистым серебром, соответствующих записям в его бухгалтерских книгах.
Граф де Монтолон заявил, что в его распоряжении находятся:
1. Почти 100 000 франков золотом.
2. Две золотых табакерки, одна, украшенная старинной камеей; он также имел в своем распоряжении неподписанный документ, помеченный как 8-е дополнительное распоряжение к завещанию, частично написанный императором и частично написанный под его диктовку после того, как его охватило лихорадочное состояние.
Граф Бертран заявил, что в его распоряжении находится оружие императора.
В соответствии с нашими инструкциями мы немедленно приступили к вскрытию конверта с дополнительными распоряжениями к завещанию №2 и к выполнению изложенных в них инструкций; мы вручили вышеупомянутое бриллиантовое ожерелье г-ну Маршану при том условии, что он вернет его нам, если позднее в дополнительных распоряжениях к завещанию будет оговорено иное указание.
Мы опечатали нашими печатями ключи к ящикам, после чего подготовили и подписали это заявление, помеченное датой, указанной выше.
Подписано: граф Бертран, граф де Монтолон, Виньяли, Маршан.
Уделив внимание всем этим неотложным проблемам, мы стали ждать полуночного часа, назначенного докторами для того, чтобы поднять тело императора с его постели. Новерраз, Сен-Дени, Пьеррон и я выполнили эту благоговейную обязанность с помощью докторов и в присутствии графа Бертрана, графа де Монтолона и отца Виньяли. После омовения тела одеколоном, смешанным с чистой водой, Новерраз, несмотря на свое слабое состояние, побрил его (часть сбритых волос императора в настоящее время находится в моей гробнице). После того как эта ритуальная обязанность была завершена, мы надели на тело императора рубашку и перенесли его на вторую походную кровать, убранную для этой цели в белое. Эта кровать заменила ту, с которой мы перенесли его, и доктор вновь приклеил под подбородком императора полоску клейкого пластыря, которую мы ранее сняли. В этом положении лицо императора стало таким, каким оно было, когда он стал консулом; слегка опущенный рот придавал лицу выражение удовлетворения, и императору на вид было не больше тридцати лет. Спокойствие его лица, казалось, говорило, что он спит, а не умер. Если бы мы сняли маску в этот момент, то она была бы гораздо лучше, чем та, что мы сняли через два дня: характерные особенности его лица тогда уже приняли постаревший вид из-за сморщившейся кожи, которая сразу после его кончины была упругой. К его постели мы приставили два небольших стола, на которые поставили взятые из часовни подсвечники с зажженными свечами. На грудь императора отец Виньяли положил серебряное распятие. Убрав из комнаты все ненужные вещи, мы удалились. Тело императора было оставлено на попечение священника, который не отходил от него все время, пока его не опустили в могилу. Пьеррону и д-ру Арнотту[333] предстояло подготовить к следующему дню[334] похоронную часовню.
Мне едва удалось отдохнуть около часа, когда граф де Монтолон передал мне, что губернатор, его штаб и французский уполномоченный представитель должны приехать а Лонгвуд в 6 часов утра. Хадсон Лоу появился в 7 часов утра: с ним приехали члены его штаба, контр-адмирал Ламберт, генерал Коффин[335], маркиз де Моншеню со своим адъютантом г-ном Кором, несколько морских офицеров, а также часть местных докторов и хирургов. Цель этого визита заключалась в том, чтобы губернатор и французский уполномоченный представитель удостоверились в действительной смерти императора. Все было готово к этому визиту: прибывшие господа вошли в здание через приемную комнату и были проведены в гостиную, которая теперь стала императорской спальной комнатой и где теперь царила гробовая тишина. Около постели с телом императора молился отец Виньяли, а в каждом углу комнаты стояли Пьеррон, Сен-Дени, Новерраз и я. Поздоровавшись с губернатором, граф де Монтолон и граф Бертран пригласили его приблизиться к постели, где лежали мертвые останки императора. Губернатор, за которым следовали маркиз де Моншеню и сопровождавшие Хадсона Лоу лица, медленно приблизился к ложу с телом императора и спросил маркиза: «Вы опознаете его?» Маркиз сначала кивнул, затем сказал: «Да, я опознаю его». Предавшись немногим минутам религиозного размышления, прибывшие во главе с губернатором удалились. Я обратил внимание на то, что губернатор, говоря об императоре, воздержался от звания «генерал». Я должен сказать, что, когда они покидали комнату с телом императора, все они поклонились с чувством глубокого уважения. Мне сказали, что губернатор, покидая здание Лонгвуда, заявил графу де Монтолону, что его правительство изменило свою позицию, а кабинет министров информировал его, что недалеко то время, когда император сможет обрести свободу, и, наконец, завершил свое заявление следующими словами: «Он умер, все кончено, завтра мы окажем ему последние почести». Губернатор предложил д-ру Антоммарки услуги доктора, сведущего в приготовлении гипсовых слепков, чтобы помочь д-ру Антоммарки сделать гипсовую маску императора; д-р Антоммарки ответил, что ему потребуется только сам гипс, а не помощь в процессе подготовки гипсовой маски.
333
В «Архивах Лоу» губернатор утверждает, что д-р Арнотт дежурил около тела в течение ночи на 5 мая.
334
335
Контр-адмирал Роберт Ламберт (1772–1836) командовал военно-морской базой на острове Святой Елены с июля 1820 года по сентябрь 1821 года. Он обращался к императору с просьбой о встрече, но не был принят. Он оставил после себя несколько интересных, но неопубликованных писем об острове Святой Елены.
Бригадный генерал Джон Пайн Коффин командовал войсками на острове Святой Елены с августа 1820 года.