Констан
Мальмезон становился все менее подходящим местом для первого консула, чей обслуживающий персонал, так же, как и персонал госпожи Бонапарт, увеличивался не по дням, а по часам. Понадобилось гораздо большее здание, и первый консул остановил свой выбор на Сен-Клу.
Жители Сен-Клу направили петицию в законодательный корпус, умоляя, чтобы первый консул превратил их замок в свою летнюю резиденцию.
В течение первых дней своего пребывания в Сен-Клу первый консул спал в одной постели с женой; впоследствии это стало противоречить правилам этикета, и, как результат, супружеская привязанность несколько охладела и, в конце концов, первый консул занял комнату в некотором отдалении от апартаментов госпожи Бонапарт. Для того чтобы попасть в ее спальню, ему надо было пройти по длинному коридору, по обеим сторонам которого располагались комнаты фрейлин, служанок и т. д.
Когда ему хотелось провести ночь с женой, он раздевался в своей спальне и отправлялся к ней в халате и ночном колпаке. Я шел впереди него со свечой в руке.
Меневаль
После Амьенского мира восемь или девять месяцев прошли поровну в поездках между Мальмезоном и Сен-Клу, куда первый консул въехал, определив его своей новой резиденцией весной того же года. Дворец в Сен-Клу, хотя и не очень большой, оказался прекрасным и комфортабельным местом, вполне отвечавшим вкусам и привычкам Наполеона. Его рабочий кабинет занимал большую площадь, а вдоль стен кабинета стояли книжные шкафы до самого потолка, до отказа заполненные книгами. Наполеон сам набросал чертеж своего письменного стола, который был выполнен в форме виолончели. На крыльях стола раскладывалась масса бумаг. Для себя Наполеон облюбовал канапе, покрытое зеленой тафтой, стоявшее около каминной полки, которую украшали два прекрасных бронзовых бюста — Сципиона и Ганнибала. Позади канапе, в углу, стоял мой письменный стол. В кабинет можно было пройти через спальную комнату, которую он не занимал. Его апартаменты находились этажом выше и сообщались со спальной комнатой потайной лестницей. Апартаменты состояли из трех комнат с простой мебелью. Единственным украшением спальной комнаты на первом этаже с видом на сад был античный бюст Цезаря, стоявший на каминной полке. За кабинетом первого консула была маленькая гостиная, в которой он обычно принимал министра иностранных дел.
Когда Наполеон стал императором, он каждое воскресенье во время обеда принимал всех членов своей семьи, оказавшихся в Париже, и проводил с ними вечер в этой гостиной. Большой балкон, на который можно было попасть прямо из гостиной, сообщался и с личными апартаментами Наполеона, и с апартаментами Жозефины, которые позднее заняла Мария Луиза.
Примерно в это же самое время в Сен-Клу был вызван Канова. Он прибыл туда, чтобы сделать бюст Наполеона, и с энтузиазмом отдавался этой работе в течение нескольких дней, проявив невероятное рвение. Первому консулу второй завтрак обычно подавался в большой гостиной, которая вела в его апартаменты, поэтому знаменитый скульптор мог свободно заниматься своей работой во время этой трапезы. Завершив работу над бюстом, Канова потом создал колоссальную статую Наполеона, отправленную им в Париж в 1811 году. Именно эта статуя была куплена герцогом Веллингтонским или отдана ему правительством в 1815 году. Статуя была переправлена в Англию в качестве трофея.
В Сен-Клу, для того чтобы добраться до театрального зала, надо было пройти всю оранжерею; и мало что могло быть более элегантным, чем оранжерея, специально украшенная в связи с театральными представлениями. Ряды редких растений располагались ярусами и подсвечивались лампами; а зимой ящики в оранжерее были не видны из-за густо покрывавших их цветов и мхов. Освещаемые лампами, они создавали удивительно очаровательную картину.
Партер театра был обычно заполнен генералами, сенаторами и государственными советниками; первые ложи были забронированы для принцев и принцесс императорской семьи, иностранных принцев, маршалов, их жен и для почетных гостей с женами. Второй ярус занимали придворные. В антрактах подавались мороженое и легкие закуски; но в одном случае было восстановлено старинное правило этикета, которое пришлось актерам сильно не по нраву: во время спектакля запрещались аплодисменты, и Тальма часто говорил мне, что подобная холодность со стороны зрителей в определенные моменты пагубно сказывалась на игре актеров, поскольку они нуждаются в реакции на свою игру. Тем не менее иногда случалось так, что император, выражая удовлетворение игрой, слегка похлопывал рукой по ладони, тем самым давая видимый знак; и тогда, а также во время кульминационных моментов спектакля, мы слышали если не аплодисменты, то по крайней мере приглушенный звук голосов, который зрители были не в состоянии сдержать.