По заключении Амьенского договора, с которым Франция вступала в полный мир и на путь внутреннего благоустройства и преуспевания, друзья Наполеона подняли пропаганду о вознаграждении первого консула за все благодеяния, доставленные им Франции.
Когда Амьенский договор был объявлен в трибунате, то председатель трибуната предложил выразить первому консулу, Бонапарту, какую-нибудь осязательную благодарность. Предложение было передано в комиссию. Своевременно комиссии были выражены желания Бонапарта, почему она скоро внесла в сенат свое предложение: в знак благодарности объявить Наполеона Бонапарта пожизненным консулом и сделать эту должность наследственной в его семье. Это предложение сенату не понравилось и было отвергнуто большинством. Вместо этого сенат 11 мая 1802 г. постановил: продлить консульство Наполеона еще на десять лет.
Наполеон страшно был взбешен нелепой щепетильностью собственных креатур и едва было не скомпрометировал себя; но успел удержаться и выразил признательность сенаторам, сообщившим ему о решении сената. На следующий день Наполеон явился в сенат и заявил, что он не может принять предложения полномочий, предоставленных ему сенатом, так как на это требуется народное голосование, почему он предлагает произвести плебисцит по вопросу: надлежит ли Наполеону Бонапарту быть пожизненным консулом; когда же один из сенаторов внес добавление „с правом назначать себе преемника“, то генерал Бонапарт объявил, что это было бы посягательством на державные права народа, и собственноручно вычеркнул поправку. Результаты плебисцита были самые благоприятные: 3 568 000 за назначение и только 8374 против назначения».
Итак, теперь Наполеон, можно сказать, пожизненный Первый консул Франции. Отсюда уже рукой подать до императорского титула. Жаль, бедный Павел I не дожил до этой минуты, он бы очень порадовался…
Кончина же Павла I, как и предвидел Наполеон, возымела серьезные последствия. На престол российский взошел Александр I. Он открыто симпатизировал Англии и немедленно отменил все договоренности и постановления, утвержденные его предшественником. Англия мигом приободрилась и тут же отказалась от условий ранее подписанного мирного договора с Францией. Война была неминуема.
Казалось, Наполеон мало озабочен происходящим. Что его заботило? Отнюдь не участившиеся покушения на его жизнь. Он стремился сделать Францию истинно великой державой. Его потрясающая работоспособность вошла в легенду.
Редерер свидетельствует:
«Наполеон мог провести восемнадцать часов за одной и той же работой или за многими занятиями одновременно. Я никогда не видал его умственно уставшим, никогда мысль его не находилась в бездействии, даже при самом большом физическом изнеможении. Никогда ни один человек не был до такой степени способным предаться всецело тому, чем он в данную минуту был занят, и никто не умел лучше распределять своего времени для разнообразных дел, которые ему предстояли». Наполеон же свои поразительные способности объяснял в присущей ему оригинальной манере: «Когда я желаю прервать какое-нибудь занятие, я запираю ящик и отпираю другой. Поэтому все дела у меня не перепутываются между собою и не утомляют меня. Когда я хочу спать, я запираю все ящики, и этого достаточно, чтобы немедленно заснуть».
И он не лукавил!
«Несмотря на присущее гениальной, полуварварской и полуцивилизованной натуре Бонапарта презрение ко всяческим установленным рамкам и ограничениям, он в глубине сердца обладал ясным сознанием, что добро порождается только добром, и задавался совершенно определенною целью сделать все, что может, для возрождения общества в добрых началах. У него лично не было отечества, так как все его патриотические стремления погибли в неудачной попытке корсиканцев возвратить себе самостоятельность. Быть может, именно поэтому он и придавал так мало значения территориальным границам и оказывался не в состоянии понять могущества национальных уз. Не обладая в настоящем искренней верой и благочестием, он с детства не лишен был религиозного чувства и теперь сознавал его значение как для отдельного лица, так и для общества. Во время экспедиции в Сирию он велел служить обедню в церкви Назарета; когда ж он стал главой государства и когда ему пришлось рассматривать религию как один из элементов, необходимых для благоустроенного общества и как орудие правления, он не замедлил воспользоваться удобным случаем и ярким образом высказать те чувства, которые всегда питал к религии.