Вслед за этим настал черед австрийцев, которых Бонапарт сокрушил в сражении под Лоди за мост через реку Адду, происшедшем 10 мая 1796 года, причем главнокомандующий лично во главе гренадерского батальона бросился прямо под град пуль и картечи, которыми австрийцы осыпали мост. Именно тогда Бонапарт начал догадываться о том, что его ждет необыкновенная и блестящая судьба. «Я увидел, как все вокруг меня закружилось, словно какая-то неведомая сила подхватила меня и понесла над землей», - так через несколько лет он сказал генералу Горгаду. 15 мая он въехал в Милан, столицу одноименного австрийского герцогства. В июле фельдмаршал Вурмзер предпринял наступление двумя колоннами, имевшее целью снять осаду французов с Мантуи. Наполеон разбил Кваздановича у Локато 3 августа, а двумя днями позже нанес поражение самому Вурмзеру у Кастильоне, взяв в плен 20000 солдат и офицеров с 50 пушками в придачу. Несмотря на полученные подкрепления Вурмзер поспешил укрыться в мантуйской крепости. По иронии судьбы главное французское наступление против Австрии захлебнулось - Журдан потерпел поражение от эрцгерцога Карла, а Моро вынужден был отступить. В ноябре контрнаступление против наполеоновских войск возглавил вновь назначенный австрийский главнокомандующий Альвинци. Но после ожесточенного трехдневного сражения у Аркольского моста он был разбит. В этом сражении Наполеон повторил свой подвиг у Лоди. Трижды французы штурмовали мосты, и трижды их отбрасывали австрийцы, нанося большой урон. И тогда Наполеон со знаменем в руках лично возглавил атаку, завершившуюся взятием моста. Альвинци попытался возобновить активные боевые действия, но опять потерпел поражение у Риволи. Мантуя же капитулировала в феврале.
После взятия Мантуи Наполеон двинулся на север, в Тироль, угрожая непосредственно австрийским землям. В нескольких сражениях он разбил эрцгерцога Карла и отбросил его войска к Бреннерскому перевалу. Дорога на Вену была открыта, и там распространилась паника. Наполеон дошел до Земмеринга, стоявшего от столицы империи всего лишь в ста километрах. Австрийский двор понял опасность продолжения борьбы, и 10 апреля генерал Бонапарт получил официальное уведомление, что австрийский император Франц просит начать мирные переговоры. Сразу же после этого он поспешил назад в Италию и захватил Венецию. Заключив договор в Кампоформио, Франция обеспечила себе самый великий триумф в ее истории. Австрийцы уступили Бельгию и признали марионеточный режим французов в Северной Италии, известный под названием Цизальпинской республики, а также согласились на включение в состав Франции левого берега Рейна. Венеция, как и желал Бонапарт, послужила компенсацией Австрии за уступки на Рейне.
Наполеон вернулся во Францию 7 декабря 1797 года и был триумфально встречен всеми членами Директории в Люксембургском дворце. Он выиграл 18 кровопролитных сражений, захватил 170 вражеских знамен и сделал Францию более могущественной, чем во времена Людовика XIV. Нельзя забывать и о том, что он беспощадно эксплуатировал все итальянские земли, много миллионов золотом он отправил в Париж, а вслед за этим и сотни лучших творений искусства из итальянских музеев и картинных галерей. Улица, на которой он жил, была переименована в улицу Победы.
Во время своего пребывания в Милане 20 мая 1796 года Наполеон выпустил прокламацию: «Уважение к собственности и личной безопасности каждого, уважение к вероисповеданию жителей всех стран - вот те чувства, которые испытывает правительство Французской республики и французская армия в Италии. Победоносные французы рассматривают народы Ломбардии как своих братьев».
Его деяния виделись по-иному тем, кто не были французами. Возможно, Уильям Питт и был предубежденным человеком, но в речи, произнесенной им несколько позже (3 февраля 1800 года) в палате общин, содержался справедливый перечень «ужасов, содеянных в Италии в кампанию 1796-1797 годов». Он напомнил членам парламента: «В доказательство этого «братства» и в целях соблюдения клятвы об «уважении собственности» эта самая прокламация наложила на жителей Милана контрибуцию в размере двадцати миллионов ливров, что равняется приблизительно одному миллиону фунтов стерлингов. И в последующем каждое государство было обложено данью в общей сложности в 6 миллионов фунтов стерлингов. С такой же точностью соблюдались обещания уважать вероисповедания и обычаи завоеванных стран. Церкви подверглись варварскому разграблению. Все, что было достоянием общества, оказалось конфискованным. Италия стала страной, где царит хаос и насилие. Священники, представляющие собой объект уважения и почитания, подверглись неслыханным оскорблениям и унижениям со стороны французских войск...»