Приведя себя в порядок, император вернулся к императрице, а к полудню приказал подать завтрак прямо в спальню, велев служанкам ее величества накрыть столик около кровати. Весь остаток дня он был весел и обаятелен…»
Вечером в кругу друзей он объявил:
— Она делала это, смеясь!
В течение суток император беспрестанно рассказывал о брачной ночи, не забывая упомянуть о девственности Марии-Луизы, в подробностях живописал испытанное наслаждение и продолжительность любовных утех. Затем настало время подумать о серьезных вещах.
29 марта супруги выехали в Сен-Клу, где при большом стечении народа, в присутствии всего двора был отпразднован их гражданский брак, а 2 апреля, в яркий солнечный день, императорская чета торжественно въехала в столицу.
Под торжественные возгласы трех миллионов зрителей Мария-Луиза прошла пешком по Елисейским полям до площади Согласия. Там, где семнадцать лет назад была гильотинирована ее знаменитая тетка, Мария-Антуанетта, французский народ сегодня приветствовал новую императрицу-австриячку…
Кортеж пересек парк Тюильри и въехал в Лувр — там должен был состояться церковный брак.
Однако начало церемонии омрачил небольшой инцидент: сестры Наполеона отказались нести шлейф императрицы. Императору пришлось поставить их на место:
— Королева неаполитанская! Великая герцогиня королевства Тосканского! Принцесса Боргезе! — закричал он. — Тем, кто ходил с корзинкой на рынок, думаю, будет не зазорно подержать трен королевы!
И порядок был восстановлен.
Три недели Наполеон и Мария-Луиза много времени проводили на всевозможных кроватях, диванах, канапэ. Когда они, наконец, познакомились поближе, император решил устроить жене свадебное путешествие. 27-го они выехали из Сен-Клу и направились на север Империи: во Фландрию, Бельгию и Голландию. Влюбленные проехали Сен-Кантен, Камбре, Валансьен, Брюссель, Анвер, Брюгге, Остенде и другие города, так и не размыкая нежных объятий.
В одном голландском городе произошла колоритная сцена. Муниципальные власти соорудили триумфальную арку, украшенную лентой со следующей необычной надписью:
Он сделал, как всегда, умнейший шаг,
Вступив с Мари-Луиз в счастливый брак.
Увидев это двустишие, Наполеон потребовал к себе бургомистра.
— Господин мэр, у вас, я вижу, процветают музы французской словесности?
Бургомистр, покраснев, ответил:
— Сир, стихи — моя маленькая слабость…
— А, так это вы… Вы употребляете табак?
И, не дожидаясь ответа, подарил мэру табакерку, украшенную бриллиантами.
Бургомистр стал пунцовым.
— Благодарю, Сир. Я так смущен…
— Берите, берите, — прервал его Наполеон и улыбнулся. — Сохраните коробочку и табак. — И добавил театральным тоном:
«Пусть будет связан сей сюрприз
Для вас навек с Мари-Луиз».
Следует отметить, что в последние несколько дней Наполеон был как-то особенно весел.
Императрица радовалась этому, не подозревая, что хорошее настроение мужа объясняется известием о рождении у Марии Валевской внебрачного сына — его сына — Александра Флориана, графа Валевского.
МАРИЯ-ЛУИЗА МЕШАЕТ НАПОЛЕОНУ ЗАНИМАТЬСЯ ДЕЛАМИ ГОСУДАРСТВА
«Она высасывала из него все жизненные соки».
Наполеон, как известно, во всем любил порядок. Поэтому неудивительно, что во время поездки по Голландии он предусмотрительно отвел в распорядке дня определенные часы на занятие любовью, чтобы, не теряя даром времени, произвести на свет сына. Строго следуя этому расписанию, он увлекал императрицу на огромную кровать и старался оплодотворить ее разными испытанными способами. Эта его роль садовника пришлась по вкусу Марии-Луизе, которая весьма быстро постигла науку любви. Истинная дочь своего отца, она за несколько недель стала искусной партнершей, причем наделенной богатой фантазией, что особенно нравилось Наполеону.
Молодая женщина, со своей стороны, была признательна императору за то, что благодаря ему познала тайну чувственных наслаждений, и если ее прежняя ненависть к Наполеону пока еще не переросла в любовь, то, по крайней мере, их отношения можно было назвать неким любовным сообщничеством, дававшим полную иллюзию любви. Она ласково называла его Нана, Попо или «мой противный кавалер» и говорила дамам из своего окружения:
— Невероятно, но этот грозный полководец, оказывается, может быть обходительным и любезным.
Лакомка и гурманка, она и в постели любила утонченные наслаждения, даря Наполеону восхитительные ночи, правда, быть может, несколько утомительные для человека, несущего бремя главы государства.
Что было тому причиной: страстная натура восемнадцатилетней женщины или, как утверждают некоторые историки, строгий наказ отца — останется навсегда тайной.