— Генерал велел мне передать Вам этот сувенир в память встречи в Тиволи, — сказал он и откланялся.
Едва он ушел, Беллилот открыла шкатулку и нашла в ней великолепный браслет египетской работы, украшенный бриллиантами и другими драгоценными камнями.
Никогда маленькая портниха-надомница из Каркассона не держала в руках такого дорогого украшения. Она была восхищена и подумала, что совсем неплохо стать подругой такого щедрого генерала…
И, как пишет один из ее биографов она уже решилась в душе подарить генералу «свое маленькое бижу в обмен на его щедрый подарок».
С тех пор Дюрок регулярно приходил каждое утро с письмом и новым подарком от генерала. Полина с удовольствием читала страстные излияния Корсиканца, которые он писал ночами, а подарки незаметно от супруга припрятывала в заветную шкатулку.
Через две недели Беллилот стала испытывать нетерпение. Законное в своем роде желание вознаградить щедрого обожателя превратилось в некий зуд, болезнь, лекарство от которого находилось — увы! — во дворце Эльфи-Бей. Ее нервы были взвинчены, она видела по ночам эротические сны, просыпалась от них в необычайном возбуждении. "Некоторые ее сны были такими разнузданными, что даже имели для Полины своего рода познавательную ценность. Маленькая провинциалочка-каркассоньерка оставалась в сущности целомудренной, и удовлетворялась ортодоксальным исполнением супружеского долга. Ее собственные сны открыли перед нею неведомые доселе горизонты. Аппетит разгорался, не находя удовлетворения, она нервничала и не могла взять в толк, почему генерал не настаивает на рандеву. Но вот, наконец, пришло почтой приглашение на обед от генерала Дюрюи, коменданта Каира. Приглашалась одна Полина. Это очень удивило лейтенанта Фуре.
— Странно, — заявил он, — что я не приглашен вместе с женой, ведь я же офицер!
Полина сумела его убедить, что «приглашение, полученное от генерала, равносильно военному приказу» и с трепещущим сердцем отправилась к Дюроку — одна. Она была взволнована недаром, да и муж действительно имел основания для беспокойства. Послушаем герцогиню Абрантес:
"Мадам Фуре была принята превосходно. Приглашенных было немного, и никто из них не подозревал, какая встреча должна состояться на этом обеде. Когда подавали кофе, двухстворчатая дверь вдруг резко распахнулась, и появился главнокомандующий. Дюрюи выразил бурное сожаление, что генерал не пожаловал к обеду, и настойчиво убеждал Бонапарта хотя бы выпить чашечку кофе. Тот согласился.
Дальнейшая мизансцена выглядела весьма естественно. Наполеон сел рядом с Полиной Фуре, сказал ей несколько слов, и, взяв чашку кофе, как будто бы по неловкости расплескал напиток на ее платье.
Раздались невольные восклицания, а Бонапарт, изображая конфуз, предложил самолично исправить причиненный ущерб.
— О, я так расстроен, — сказал он, — есть у вас вода?
— В моей комнате, — услужливо откликнулся генерал Дюрюи.
— Пойдемте туда, я не хочу, чтобы из-за меня у вас осталось неприятное впечатление об этом вечере.
Полина последовала за Бонапартом. Они вернулись через два часа
Как говорится, «приличия были соблюдены». Однако у влюбленной пары был такой усталый и довольный вид, что нетрудно было догадаться, каким способом они выводили пятна от пролитого кофе.
Вернувшись к себе во дворец, Бонапарт подумал, что лейтенант Фуре может оказаться неудобным и его надо удалить, поскольку главнокомандующий уже твердо решил сделать Полину своей метрессой и предать это событие гласности.
На следующий день Бертье, начальник генштаба, вызвал к себе лейтенанта, который явился незамедлительно.
— Дорогой Фуре, — сказал он, — да Вы счастливчик, Вы скоро увидите Францию!
— Я?!
— Да, главнокомандующий, который очень доволен Вашей исполнительностью, посылает Вас отвезти важные депеши Директории. Вот приказ.
И обманутый муж в полном ошеломлении прочел:
"Гражданину Фуре, лейтенанту стрелков. Генштаб, Каир, 8-го фримэра VII года.
Приказывается гражданину Фуре, лейтенанту 22-го полка конных стрелков, отправиться первым же дилижансом в Розетту, оттуда — в Александрию, с тем чтобы отплыть на бриге с целью доставки во Францию прилагаемых депеш. Конверт на свое имя он вскроет, находясь уже в море, и прочтет изложенные в нем инструкции.
На путевые расходы и прочие издержки предоставляется три тысячи франков.
По распоряжению главнокомандующего
Бертье".
— Вы покинете Каир в течение часа, — добавил генерал, — карета и эскорт готовы.
— Я скажу жене, чтобы она собрала вещи поскорее, — ответил Фуре.
— Как, Ваша жена? — привскочил Бертье. — Даже и не думайте! Участие женщины в подобной миссии может вызвать скандал. А сверх того — вообразите только, что вас обоих может захватить английский крейсер! Каким опасностям подвергнется бедняжка… Опасностям разного рода; быть раненой… попасть в руки английских офицеров, которые месяцами не видят суши и соскучились по женскому телу… Будьте благоразумны, даже и не заговаривайте об этом. А мы тут позаботимся о гражданке Фуре…