«Если Бернадоттъ былъ французскимъ маршаломъ, княземъ Понтекорво и королемъ, то причина этому – его бракъ, – сказалъ Наполеонъ. – Все его ошибки за время Имперіи были прощены ему благодаря этому браку».
И какія ошибки! Съ первыхъ же дней после 18 брюмера Бернадоттъ открыто высказываетъ свою враждебность Наполеону. Темъ не менее, онъ на другой день назначается членомъ Государственнаго Совета, потомъ – главнокомандующимъ Восточной арміи. Тамъ онъ не только проявляетъ оппозиціонность, но открыто составляетъ заговоръ противъ Перваго Консула, пытается поднять противъ него армію. Теперь известны все обстоятельства этого дела. Каково же наказаніе? Никакого. Единственно съ целью удалить Бернадотта, Бонапартъ хочетъ назначить его посломъ въ Соединенные Штаты. Бернадоттъ не отказывается ехать, но разыгрываетъ комедію, которая удается, какъ нельзя лучше, и устраиваетъ такъ, что предназначенные для него фрегаты всегда оказываются неготовыми къ отправке.
Черезъ годъ – дело Моро, и если Бернадоттъ опять отделывается ничемъ, то потому, что такъ желаетъ Бонапартъ, потому что онъ все время помнить Евгенію, считаетъ своимъ долгомъ покровительствоватъ ей. Онъ делаетъ болыие того. Онъ откупаетъ y Mopo все его именія, его земли въ Гробеза, его отель на улице д'Анжу. За этотъ отель онъ уплатилъ 400.000 франковъ и даритъ его Бернадотту.
Наступаетъ Имперія: для Евгеніи онъ делаетъ Бернадотта маршаломъ Имперіи. grand aigl и главой восьмой когорты Почетнаго Легіона, председателемъ избирательной коллегіи департамента Воклюзъ, кавалеромъ Чернаго Орла; для нея онъ делаетъ его собственникомъ ежегоднаго дохода въ 300.000 франковъ, жалуетъ 200.000 франковъ наличными и самостоятельное княжество Понтекорво; для нея прощаетъ после Ауэрштедта, лрощаетъ после Ваграма, прощаетъ после Вальхерена; прощаетъ две военныя ошибки, которыя были, несомненно, не только ошибками, – прощаетъ разоблаченный заговоръ, въ которомъ Бернадоттъ, Фуше, Талейранъ вместе съ роялистами пускаютъ въ ходъ те же пружины, которыя позволятъ въ 1814 г. вернуться Людовику Желанному.
И черезъ его голову для нея – вся его заботливость, все его милости, которыя казались бы непонятными, если бы не эта, постоянно владевшая имъ, мысль: получить прощеніе. Когда черезъ два дня после битвы при Шпандене, въ которой Бернадоттъ былъ раненъ, Наполеонъ пишетъ ему, то делаетъ это для того, чтобы сказать, что «онъ съ удовольствіемъ узналъ, что г-жа Бернадоттъ находится при такихъ обстоятельствахъ около него»; чтобы прибавить: «Передайте, прошу васъ, г-же маршальше искреннейшій приветъ и маленькій упрекъ. Она могла бы написзать мне несколько словъ о томъ, что новаго въ Париже; но я откладываю объясненіе съ нею по этому поводу до перваго свиданія».
Его вниманію къ ней нетъ конца: после Эрфурта онъ даритъ ей одну изъ трехъ великолепныхъ шубъ, преподнесенныхъ ему русскимъ Императоромъ. При всякомъ случае, – хотя она почти и не появляется при дворе, потому что ненавидитъ Жозефину и всехъ Богарне и не скрываетъ это, – онъ делаетъ ей драгоценные подарки: севрскія вазы, гобелены. И разве не о ней, наконецъ, думаетъ онъ, когда – после Вальхерена! – предполагаетъ отправить Бернадотта въ Римъ въ качестве генералъ-губернатора, – т.-е. въ качестве одного изъ высшихъ сановниковъ Имперіи, – чтобы держать въ Квиринале Императорскій дворъ съ цивильнымъ листомъ въ три милліона, и темъ самымъ ровняетъ его съ Боргезе, который находится въ Турине, съ Элиза, который находится во Флоренціи, иочти съ Евгеніемъ, который находится въ Милане.
Когда Бернадоттъ, – после того какъ Евгеній отказался совершшъ вероотступничество, – избирается, благодаря, по. меньшей мере, дружественному нейтралитету Бонапарта, наследственнымъ владетельнымъ княземъ Швеціи, – политика Императора въ этотъ моментъ кажется некоторымъ непонятной и темной. Они не считаются съ темъ, что происходитъ въ его сердце. «Его манитъ честь видеть женщину, которой онъ интересуется, королевой, a своего крестника – королевскимъ принцемъ. Онъ самъ тщательнейшимъ образомъ разрабатываетъ все подробности представленія Дезире, когда она является проститься уже какъ шведская принцесса, и – милость, не имеющая прецендентовъ, – приглашаетъ ее на семейный обедъ; онъ жалуетъ Бернадотту милліонъ франковъ, откупаетъ у него все именія, которыми самъ-же, сверхъ меры, наделилъ его; ведетъ съ нимъ переговоры отаосительно возвращенія Понтекорво; жалуетъ титулъ и даритъ деньги брату Бернадотта.
Онъ имеетъ, несомненно, право писать Евгеній: «Вы давно уже могли убедиться въ моемъ расположеніи къ вашей семье».
Черезъ четыре месяца Бернадоттъ вступаетъ въ соглашеніе съ Россіей противъ Наполеона., меньше чемъ черезъ годъ появляются все признаки близкаго разрыва между Франціей и Швеціей. Дезире лшпь съ большимъ трудомъ согласилась ехать ненадолго въ Стокгольмъ: «Я думала, – говорила она, – что Швеція – нечто въ роде Понтекорво – страна, названіе которой войдетъ въ нашъ титулъ». Теперь она спешитъ вернуться въ свой отель въ улице д'Анжу.
Тогда Наполеонъ съ безконечными предосторожностями предлагаетъ своему министру иностранныхъ делъ сообщить какъ можно осторожнее шведскому послу, что онъ находитъ прискорбнымъ, что принцесса пріехала во Францію, не получивъ на то разрешенія, что это не соответствуетъ обычаю, что онъ выражаетъ сожаленіе по поводу того, что она оставляетъ мужа въ такой важный моментъ. Но Дезире не обращаетъ на все этоникакого вниманія и устраивается все-таки въ Париже на жительство. Въ ноябре, когда готова вспыхнуть война, Императоръ пишетъ снова; онъ посылаетъ Камбасереса сказать испанской королеве (Жюли Кляри), что онъ желаетъ, чтобы принцесса покинула Парижъ и вернулась въ Швецію, что ей неудобно находиться здесь въ такое время.
И все-таки Дезире остается. Она продолжаетъ заказывать платья y Леруа, принимать своихъ друзей, держать открытымъ салонъ. Она отправляется на воды съ сестрой, возвращается въ Отэйль, пріезжаетъ въ Парижъ, какъ если бы ничего не произошло. Она находитъ даже въ высшей степени страннымъ, что французы, которыхъ она принимаетъ, позволяютъ себе порицать бывшаго маршала Имперіи, ставшаго генералиссимусомъ соединенныхъ армій Северной Германіи. Правда, если верить хорошо осведомленнымъ людямъ, она, передавая Бернадотту заклинанія Наполеона, не разъ служитъ, въ то же время, посредницей между мужемъ, Фуше и Талейраномъ.
Если бы было доказано, что Дезире пользовалась расположеніемъ Императора, чтобы сознательно служить посредницей въ интриге заговорщиковъ, давно уже находивпшхся между собою въ сношеніяхъ, то что пришлось бы думать о ней? Предпочтительнее будетъ думать, что она осталась въ Париже только изъ страстной привязанности къ Парижу, чтобы не разставаться съ сестрою, съ племянницами, со светомъ, сь своими привычками.
Она была тамъ въ 1814 г., получила, подобно другимъ, свою долю визитовъ Императора Александра; она была тамъ въ 1815 г., въ теченіе Ста Дней, и 17 іюня, накануне Ватерлоо, заказала y Леруа амазонку и пеньюаръ съ валансьенскими кружевами.
На этотъ разъ забыла Евгенія…[8]
8
Сообщеніе г. Феликса Верани, автора интеросной брошюры La Famille Clary et Oscar II, Marseille, 1893, m – 12, позволило мне исправить день рожденія Дезире и дадо мне несколько ценныхъ указаній.