— Где мадам?
Служанка смущенно опустила голову:
— Мадам в Генуе.
Мгновение Бонапарт смотрел на нее, ничего не понимая, а затем, заметив офицеров, охрану, придворных, столпившихся и разглядывающих самого знаменитого генерала в Европе, страдающего от семейных неурядиц, вскричал:
— Оставьте меня одного! Я устал…
Когда все разошлись, он велел горничной позвать Гонтье. Появился дворецкий Гонтье, у которого Бонапарт спросил:
— Вы получили мое письмо?
— Да, мой генерал, мадам объявила нам о вашем приезде.
— И тем не менее она уехала…
— Да, в карете для дальних поездок.
— С кем?
— С Луизой Компуэн.
— И это все?
— Нет, с ней был еще капитан Шарль…
(Как рассказывал потом Гонтье, Бонапарт "страшно побледнел".)
— Спасибо, Гонтье, вы мне больше не нужны.
Оставшись один, он написал Жозефине горестное письмо:
"Я приехал в Милан; я торопился в твою комнату; я все бросил, чтобы видеть тебя, сжать тебя в объятиях… Но тебя не было. Ты веселишься в разных городах и удаляешься, когда я приезжаю; тебе безразличен твой Наполеон. Печаль, которую я испытываю, непередаваема. Я буду здесь до девяти часов утра. Но не беспокойся, наслаждайся. Ты создана для счастья. Целый мир должен быть счастлив, если он нравится тебе, а твой муж — очень несчастен"…
О Шарле он не написал ни слова. Однако этот "маленький Полишинель" раздражал его. Он решил избавиться от него и назначил его сопровождать генерала Мармона в Рим.
Жозефина узнала эту новость, вернувшись из Генуи. Она бросилась в объятия Ипполита.
— Я не хочу, чтобы ты уезжал.
— Это приказ, я офицер и должен подчиниться.
А она орошала слезами лицо капитана, обнимавшего ее с грустным видом.
Наконец, Шарль сказал ей последнее "прости" и уехал в вечный город, утирая слезы со щек.
Жозефина впервые в своей жизни осталась верной своему любовнику. В 1797 году она все же добилась для него у Наполеона должности командира Первого гусарского полка.
Удовлетворенная этим, она стала ждать лучших ночей и в течение нескольких месяцев вела примерную жизнь. Это было в то время, когда она косвенно участвовала в создании знаменитой картины.
Однажды художник Гро, который находился в это время в Милане, объявил о своем желании написать портрет генерала, о котором говорит вся Европа.
— У меня нет времени, — сказал Бонапарт, — а кроме того, я не смог бы позировать. Я не могу сидеть неподвижно.
Тогда Гро обратился к Жозефине, у которой вдруг возникла идея:
— Приходите завтра после завтрака. Я заставлю его сидеть спокойно.
На следующее утро художник пришел пораньше, чтобы установить мольберт в столовой, где генерал в это время пил кофе.
— Я, — сказала Жозефина, — обещала господину Гро, что ты будешь хорошей моделью. Ну, иди сюда. — И, чтобы помешать Бонапарту двигаться во время сеанса, она заставила его сесть к себе на колени.
Граф Лавалетт, бывший адъютант Бонапарта, в своих воспоминаниях пишет, что "во время краткого пребывания в Милане молодой, но уже известный художник Гро написал первый портрет генерала. Он изобразил его на мосту Лоди со знаменем в руке в момент, когда тот устремляется вперед, увлекая за собой войска. Мадам Бонапарт во время сеансов держала Бонапарта на коленях, чтобы он не двигался в течение некоторого времени".
Интерес, который Жозефина продолжала проявлять к Ипполиту Шарлю, вызвал у Бонапарта новый приступ ревности. Он навел справки и выяснил, что этот гусар служит посредником между комиссарами Директории, запятнавшими свою репутацию на должности поставщиков армии. Его информировали, кроме того, что при поддержке Жозефины этот забавный капитан торговал провиантом и переправлял своей любовнице драгоценности, захваченные в городах.
Коллекции медалей, жемчужные браслеты, бриллиантовое колье, картины, драгоценная посуда — все эти богатства находились теперь у Жозефины.
Бонапарт, не веря в такое бесчестье, захотел видеть, где его жена прячет сокровища. Тогда его провели в две маленькие комнаты, расположенные под самой крышей. Пораженный увиденным, он потребовал, чтобы сопровождавшие его молчали об этом деле, и велел сказать Жозефине, что ждет ее в своем кабинете. Она пришла, улыбающаяся и кокетливая. Жесткий взгляд Наполеона удивил ее.
— Что с тобой, друг мой?
Он посмотрел ей прямо в глаза:
— Только что арестован капитан Шарль.
Ужас, который он прочел на лице своей жены, огорчил его. Он хотел обнять и успокоить ее, но продолжал: