Итак, жакерия существовала. Обещания, данные в прокламациях, были выполнены.
Приспешники дали волю воображению, пустили в ход вое пугала бабушки Гусыни, — всякий малютка, прочти он газету, мог бы узнать людоеда дядюшки Перро, выряженного социалистом. Придумывали, сочиняли, а так как печать уже была задушена, никаких трудностей не возникало. Врать нетрудно, когда у того, кто мог бы вас уличить, заранее вырван язык.
Взывали: «Будьте начеку, буржуа! Без нас вы погибли бы! Если мы вас и расстреливали, то только для вашего же блага! Вспомните, лолларды ломились к вам в ворота, анабаптисты лезли через забор, гуситы стучались в ваши окна, нищие забирались к вам по лестнице, босяки зарились на ваш обед! Будьте начеку! Разве не случалось, что насиловали ваших верных супруг?»
Слово на эту тему было предоставлено одному из главных сотрудников «Патри», летописцу Фруассару.
«Рука не поднимается описать чудовищные глумления и гнусности, кои они проделывали над женщинами. Не довольствуясь всякими бесчинствами и насилиями, они убили одного рыцаря, насадили его тело на вертел и, поворачивая его над огнем, изжарили на глазах у жены и детей. После чего десять или двенадцать человек надругались над женой, силой заставили детей и жену есть жареное, а затем самым злодейским образом прикончили всех до одного.
Эти злодеи грабили и жгли все кругом, убивали, насиловали и бесчестили всех женщин и девиц, они не знали ни сострадания, ни жалости и бросались на всех, словно бешеные псы.
Так бесчинствовали эти люди повсюду между Парижем и Нуайоном, между Парижем и Суассоном и Гамом в Вермандуа и по всем землям Куси, где собрались самые отчаянные из этих грабителей и насильников. Только в графстве Валуа и аббатствах Лана, Суассона и Нуайона они сровняли с землей более ста замков и домов, принадлежавших рыцарям и их оруженосцам. Они убивали, грабили и уничтожали все, что ни попадалось им на пути. Но бог в своей неизреченной милости положил этому конец, за что мы непрестанно должны возносить ему хвалу».
Внесли только одну поправку — заменили бога монсеньером принцем-президентом — вот и все.
Теперь, спустя восемь месяцев, люди знают, что это была за «жакерия». События, наконец, предстали в своем подлинном свете. Как это случилось и где? Да в тех же самых судах, которые учредил Бонапарт. Супрефекты, чьи жены были изнасилованы, оказались неженатыми. Изжаренные заживо кюре, сердца которых были съедены жаками, сообщили, что они живы и невредимы. Жандармы, над трупами которых плясали злодеи, пришли свидетелями в военные суды. Разграбленная общественная казна оказалась нетронутой в руках Бонапарта, который ее «спас». Знаменитый дефицит Кламси в пять тысяч франков сократился до двухсот франков, израсходованных на розданный беднякам хлеб. В ответ на официальное сообщение от 8 декабря о том, что «приходский священник, мэр и супрефект Жуаньи и несколько жандармов были гнусным образом убиты», появилось письмо, которое вскоре стало достоянием гласности: «В Жуаньи не было пролито ни капли крови; никаких покушений на чью-либо жизнь не было». Кто написал это письмо? Тот же самый «зверски убитый» мэр Жуаньи. Анри де Лакретелъ, у которого вооруженная банда, вломившись в его замок Корматен, потребовала две тысячи франков, до сих пор не может прийти в себя — не от вымогательства, а от этой выдумки. Ламартин, к которому тоже вломилась шайка грабителей и чуть не вздернула его на фонарь, а потом подожгла его замок Сен-Пуэн, тот самый Ламартин, который «обратился к правительству с просьбой о помощи», узнал об этом из газет.
Следующий документ был доставлен военному суду в Ньевре, где председательствовал бывший полковник Мартенпре:
ПРИКАЗ КОМИТЕТАЧестность есть добродетель республиканца.
Всякий уличенный в воровстве или грабеже будет расстрелян.
Всякий, имеющий оружие, обязан в течение двенадцати часов сдать его в мэрию; тот, кто этого не сделает, будет арестован и задержан впредь до нового распоряжения.
Граждане в нетрезвом виде будут обезоружены и задержаны.
Кламси, 7 декабря 1851 года.
Да здравствует социальная республика.
Социальный революционный комитет.
Сей документ, приведенный нами, и есть воззвание «жаков». Смерть грабителям! Смерть ворам! Вот каковы лозунги этих грабителей и воров.
Один из этих жаков, Гюстав Верден-Лагард, из Ло-и-Гаронны, умер в изгнании в Брюсселе 1 мая 1852 года, завещав своему родному городу сто тысяч франков на основание сельскохозяйственной школы. Вот какую смуту сеял этот смутьян.