В то время он больше всего хотел, чтобы на остров пожаловала его жена и маленький сын — король Рима. Его желание поддерживало все население острова Эльба. Ходили слухи, что Мария Луиза собирается его навестить, и когда судно из Неаполя пришвартовалось в порту и ранним вечером с него сошли примерно с десяток людей, зеваки в порту решили, что белокурая молодая женщина и идущий рядом с ней маленький лет трех мальчик и были долгожданными родственниками Наполеона.
Вновь прибывших уже ждали карета и несколько оседланных коней. Они не стали останавливаться у дома Наполеона возле порта, а повернули на извилистую дорогу, ведущую в глубь острова. Наполеон следил за ними, и вскоре они встретились. Карета остановилась у места, где было сравнительно прохладно и стояли две палатки. Потрясающе красивая молодая блондинка с яркими синими глазами должна была жить в одной из них. Мальчик должен был жить в другой вместе со слугами и нянюшками.
Час был поздний, но Наполеон и прекрасная дама уселись в кресла перед палатками и несколько часов проговорили приглушенными голосами. Население острова так никогда и не узнало, что молодая красавица не была его женой-императрицей, а была его польской любовницей Марией Валевской, а малыш был их трехлетним сыном Александром. Мария Валевская приехала, чтобы доказать Наполеону свою преданность и любовь, она решила находиться вместе с ним в изгнании.
Именно об этом Мария говорила с Наполеоном до поздней ночи, а утром обсуждения возобновились. Ему было приятно слышать ее рассуждения о верности и любви, но его терзали сомнения. Он все еще надеялся, что Мария Луиза наконец разделит с ним изгнание и приедет на Эльбу. Кроме того, он решил не давать австрийской жене повода держать подальше от Наполеона его сына, короля Рима.
Наконец Наполеон и Мария Валевская решили, что ей не стоит тут оставаться. На следующий день процессия в карете и верхом отправилась в порт, где ждал их корабль. Процессия следовала днем, и население острова собралось на улицах вдоль дороги, чтобы полюбоваться красавицей. Все решили, что она более красива, чем ее описывали по слухам, «жена» Наполеона выглядела такой благородной и достойной женщиной.
Наполеон наблюдал за отплытием с вершины утеса и удалился в «Эрмитаж» в дурном настроении.
Когда Наполеон удрал с Эльбы, Мария Валевская еще раз доказала ему свою верность и любовь. После его триумфального возвращения в Париж, она приехала туда и поселилась в доме, который ей подарил Наполеон несколько лет назад. Она отправилась к нему, Наполеон был в то время очень занят — он готовил программу Ста дней. Бледный и напряженный Наполеон сидел за столом, перед ним высились кипы бумаг, а на полу валялось множество карт кампании. Маршал Даву присоединился к нему и взял на себя обязанности военного министра, но император, как всегда, хотел войти сам во все детали.
Его желает видеть дама? Никаких дам!
Но ему сообщили, что это графиня Валевская. Император передал: он рад, что она здесь, но в данный момент он не может ее принять.
Валевская вернулась еще раз, и снова Наполеон не смог с ней поговорить — в комнате было полно народу, а на полу снова валялись карты.
Не сегодня, передали ей. Он ей скажет, когда будет свободен.
Он был постоянно занят, и графиня так и не дождалась от него весточки. Потом император написал ей письмо, но это было гораздо позже, и он не получил от нее ответа. Графиня покинула Париж… И больше он ее никогда не видел.
Все это пронеслось у него в голове, пока Бетси молча ждала его ответа.
«Моя бедная Мария! — думал император. — Только она готова была разделить со мной тяготы ссылки».
Но тут он вспомнил, что это было не совсем так. Его матушка всегда поддерживала своего сына и могла отдать ему последнее су. Тоже самое касалось его красавицы сестры Полины… и Жозефины.
Готовясь однажды к сражению, император вдруг решил отправиться в Мальмезон.
Этот дом он много лет делил с Жозефиной. Там она умерла после развода. О, нежная, живая, глупенькая, легкомысленная, вздорная, неверная Жозефина! Он тяжело пережил ее смерть, и теперь ему захотелось посетить дом, где повсюду чувствовалось ее очарование.
Сначала ему стало очень тяжело. Место выглядело таким заброшенным. Сады заросли и траву никто не подстригал, на клумбах разрослись сорняки. Казалось, его обвиняли глаза единственного садовника, будто он желал сказать: «Это все — ваша вина».
Но внутри дома все еще чувствовался дух прелестной Жозефины. Там ничего не изменилось. На стенах не висели новые картины, никаких новых статуэток и новых книг (которые никто и никогда не станет читать!), никакой новой дорогой мебели или новых занавесок. Когда император пришел в свою спальню, его поразило, что там все осталось также, как это было в день его отъезда. Старый потрепанный пурпурный халат с белой отделкой лежал в ногах постели, и сбоку стояли его тапочки.
— Жозефина! Жозефина! — шептал Наполеон. — Неужели ты так скучала обо мне?
Тут ничего не изменилось. В ее апартаментах было собрано множество нарядных туалетов, которыми она увлекалась до самого конца. Новая домоправительница решила перед ним во всем отчитаться. В доме оставалось 600 пар белых шелковых чулок — их никогда не надевали более одного раза, 252 пары обуви — их тоже никогда не надевали более двух раз, 200 белых муслиновых платьев, 500 отделанных кружевами пеньюаров и более двух сотен шляп. Наполеон нахмурился, когда домоправительница, заикаясь и смущаясь, удивленно проговорила, что им удалось найти только две фланелевые нижние, юбки и одну пару хлопковых панталон.
— Это не ее вещи! — возмутился Наполеон. — Она никогда не надевала подобные веши!
Во время визита его ждало удивительное открытие. В маленькой комнате на нижнем этаже, которая служила им кабинетом, он обратил внимание на тщательно замаскированное стенное хранилище под одним из окон.
«Ха, — подумал Наполеон, — тут мы хранили наши тайны!»
Он заглянул внутрь и начал улыбаться. Хозяйка дома была удивительно беспечной. Там лежал пояс со сломанным золотым запором, слишком дорогой, чтобы его выбросить. Порванный конверт, в котором не осталось письма. Несколько драгоценных пуговиц, плохой набросок Жозефины — наверно, его сделал кто-то из ее друзей. Ноты той единственной вещи, которую она пыталась сыграть на арфе. Мешочек с душистыми травами с порванными завязками. Все, что там лежало, слабо отдавало ее любимым запахом. В одном углу лежал сверток, завернутый в черный бархат.
Это была крупная шкатулка для хранения драгоценностей. Наполеон открыл ее и похолодел. Там было около двадцати штук чудесных и поразительно дорогих ювелирных украшений. Ему они были знакомы.
Он дарил ей украшения, когда желал утешить и когда заканчивались его очередные любовные приключения. Он старался найти самые удивительные украшения во всей Европе. Среди украшений были ожерелья, браслеты, броши, кольца, цепочки с крупными прекрасными бриллиантами, сверкающими рубинами, грустными сапфирами, завораживающими изумрудами и жемчугом. Каждое украшение могло бы прославить короля и служить даром поистине королевским, чтобы освободить дарующего от чувства вины. Именно этой цели все украшения и служили.