Капитан Николлс находился в комнате, и он не знал, как ему быть: трое из семейства Бэлкум прошли в столовую, а Бетси оставалась в гостиной. Капитан заколебался и встал между дверями. Он их прикрыл так, что оставался виден только кусок рукава. Но ему почти ничего не было слышно.
— Вы не голодны, малышка?
— Нет, сир. У меня отсутствует аппетит.
Император улыбнулся в первый раз за все время.
Но улыбка была слишком горькой.
— Вы не хотите ничего отведать из того, что специально для вас готовил наш добряк Лепаж? Но он не огорчится: я приказал, чтобы лакомства запаковали в корзины и погрузили вам на повозку. Еды там достаточно, чтобы вы могли обойтись без той ужасной стряпни, которую подают на кораблях, в особенности на английских торговых суднах.
Император перестал улыбаться и грустно взглянул на девушку:
— Бетси-и, я вижу вас в последний раз.
— Нет, сир! — воскликнула девушка. — Нет, нет! Я собираюсь сюда вернуться! И надеюсь, что это будет скоро. Я уже все решила, у меня созрел план. Даже несколько планов, мне кажется, что они все весьма неплохие.
— У вас созрел план?
Он взглянул на дверь, чтобы удостовериться, что капитану ничего не слышно.
— Это очень интересно. Вы должны мне все рассказать.
Император внимательно слушал, пока девушка повторила ему свои соображения, которые она высказала отцу. Когда она закончила, император покачал головой.
— Твои планы весьма хороши, и ты понимаешь, что всегда должно быть несколько вариантов. Бетси-и, ты способная ученица. Но теперь послушай меня, дитя мое. Твой отец никогда не позволит тебе обратиться к тем, кто пользуется влиянием в стране. И тут все решать ему.
— Он уже запретил мне делать это.
— Я был в этом уверен. Кроме того, я продал судоходную компанию американскому синдикату, и они не собираются заходить на Святую Елену. Поэтому у тебя остается один план — произносить бунтовские речи, направленные против правительства. Сейчас поздно ожидать, что английское правительство изменит свою политику в отношении меня. Я горжусь тем, что ты собираешься произносить речи в защиту больного узника. — Он помолчал, а потом добавил: — Бетси-и, все это не имеет смысла. Я не хочу, чтобы ты сюда возвращалась.
Бетси была потрясена.
— Н-но, сир, мне казалось, что вам были приятны мои визиты. Вы мне сами об этом говорили.
Наполеон кивнул головой.
— Действительно так. Ты мне помогала, малышка, очнуться от депрессии, так было с самого начала. С того дня, когда я подъехал к вашему дому и увидел тебя, стоящую рядом с сестрой. Такая хорошенькая девочка! С первого взгляда я понял, что ты к тому же умная.
— Именно тогда вы шепнули Бертрану: «Малышка».
— Ты все слышала?
— Да, сир. Я думаю, вы решили, что никто не понимает по-французски и вы можете все говорить.
— Ты помнишь, Бетси-и, все, что случилось несколько лет назад!
— Я не очень образованна и умна. Боюсь, что это так. Но у меня хорошая память. Сир, я могу вам повторить все, что вы мне говорили. Я имею в виду важные вещи. — Девушка заколебалась, а потом продолжила: — Поэтому я вам не верю, когда вы говорите, что не желаете меня видеть.
— Бетси-и, меня одолевает болезнь, она развивается медленно. Я знаю, что впереди меня ждет медленное и болезненное угасание. Мне хотелось, чтобы мои друзья запомнили меня таким, каким я был раньше или… каким я являюсь в настоящее время. Ты — мой самый милый друг, моя малышка. Если ты останешься со мной до последних дней, у тебя будут грустные воспоминания. Нет, Бетси-и, будет лучше, если мы сейчас попрощаемся. Юным существам трудно себе представить то неприятное, что несет нам будущее. У Бетси в глазах показались слезы, и она попыталась переубедить императора.
— Сир, — страстно заявила она, — у вас осталось много физических сил. Вы сами мне рассказывали, сколько болезней вам пришлось преодолеть. Вы устояли перед несчастьями, которые могли бы разбить сердца других людей. Значит, и сейчас вы все сможете превозмочь!
Наполеон отрицательно покачал головой.
— Все эти годы мне пришлось принимать участие во многих битвах. Когда здесь был Ла Касе, мы составили полный список — шестьдесят крупных сражений. И я все их выиграл. Нет! — он помолчал. — Все, кроме одной. Эти битвы были весьма сложными, но я все преодолел. Бетси-и, это моя последняя битва, и в ней у меня нет ни шанса на победу.
Пока они разговаривали, Бетси думала о том, как рискует Джонни Хай, переводя назад часы. В этот момент послышался свисток. Бетси грустно подумала: «Это — конец! Для меня в жизни не осталось ничего. Как мне теперь жить?»
С первого дня, когда император назвал ее «своей малышкой», ее больше ничего не интересовало.
Наполеон поднялся.
— Сигнал. Этот резкий свисток! Неужели им не известен звук трубы?
Он резко выпрямился, щеки у него порозовели, а глаза сверкали.
— Бетси-и, возможно, ты права. У меня осталась сила воли, и несчастья не смогут меня сломить. Если я пожелаю, то смогу победить болезнь. Я сделаю то, что должен был сделать уже давно — доверить свою жизнь моему единственному другу, русскому царю Александру. Я смогу его убедить, что меня не стоит оставлять тут, чтобы я погиб от жары и болезней. Злобные тюремщики, берегитесь! Настанет день, когда мой голос снова зазвучит во Франции! И кто знает? Возможно, раздадутся пушечные залпы, и моя кавалерия промчится по дороге через Фландрию!
Бетси смотрела на императора, но она видела, что ее родственники показались из столовой, и направилась к выходу. Она слышала, как мать тихо и настойчиво сказала:
— Пошли, Бетси!
Бетси вдруг увидела, что Наполеон покачнулся и протянул руку, чтобы на кого-то опереться. Она взяла его за руки и помогла сесть в кресло. Император сразу сник, откинул назад голову и закрыл глаза.
Прошло две минуты. Родители ожидали Бетси рядом с караульными.
— Бетси-и, — шепнул Наполеон, — я — стар и… болен. Они вас отсылают отсюда, я ничего не могу поделать.
Бетси не обращала внимания на свиту императора, заполнившую комнату. Она обняла императора и прикоснулась влажной щекой к его плечу.
— О, сир, — тихо-тихо сказала девушка. Она не была уверена, что он ее слышал. — Как все могло бы случиться между нами. Как все могло бы быть иначе.
ОТ АВТОРА
Мне хотелось, чтобы все поняли, что рассказ о жизни Наполеона на Святой Елене и юной англичанке, которая сыграла столь важную роль в последние годы его жизни, не является биографией или художественной обработкой исторических фактов. Это — роман, хотя он основан на многих известных фактах. Позвольте мне напомнить, что во всемирно известном романе «Железная маска» нет никакой исторической правды. Дюма в своем историческом повествовании так далеко отошел от правды, как это не посмел сделать ни один новелист до или после него. Ему никто это не ставил в вину, а книга стала только еще более популярной, хотя все понимали, насколько сильна была в книге выдумка.