Она начала уверенно играть, а потом запела по-английски:
«Бессмертная королева Небес,
Исполни солдатскую молитву.
Пусть стану я рыцарем смелым.
И сердце красавице отдам,
Пусть буду я рыцарем смелым
И сердце красавице отдам».
Наполеон не сводил с девушки глаз. Казалось, что он упивался прелестью юной красавицы.
— Малышка, у вас голос стал гораздо лучше. Но вы вообще настолько изменились, что я не могу поверить, что все случилось за такое короткое время. Как понять: у французской песни — английские слова?
— Кажется, ее перевел сэр Вальтер Скотт.
— Значит, так появляются песни на вашем невежественном острове?
— Пожалуйста, сир! Такой прелестный вечер… Неужели вы не можете более вежливо говорить о нас?
Наступило молчание, а потом Наполеон вздохнул.
— Вы не должны на меня обижаться из-за того, что я говорю колкости. Мне больше ничего не осталось.
— Вы хотите, чтобы я спела английскую песню? Она совсем новая и мне нравится.
Император утвердительно кивнул, и из-под пальцев девушки полилась печальная мелодия.
«Арфа когда-то наполняла залы Тары
Звуками музыки.
Сейчас она молчит и висит на стенах Тары,
И все кругом мертво.
Так гордость прежних дней
И нашей славы закончились, умолкли насовсем.
Сердца, что прежде бились сильно от похвал,
Теперь молчат».
— Я слышал, как Грассини пела эту песню, — заявил император. — Только тогда она пела по-итальянски. Мелодия весьма приятная, и вы поете ее с чувством.
— Грассини? Она была среди остальных?
Наполеон кивнул головой.
— Она оказалась такой надоедливой, потому что требовала, чтобы я признал перед всем миром, что она стала моей путеводной звездой. Я сказал «Нет!» и перестал ей снимать дом на рю де Шантерен.
Бетси была в шоке.
— Рю де Шантерен! Тот же самый дом?
— Нет. Она сейчас в России, как мне кажется. Конечно, я ее хорошо обеспечил.
Оператор поднялся на ноги, взял гитару из рук девушки и положил ее в футляр розового дерева, а потом снова занял свое место. Наступила тишина.
— Бетси-и, вы мне доставили удовольствие музыкой. Но мне хотелось с вами поговорить. Это очень серьезный разговор, моя малышка. Очень серьезный. Вы превратились в прекрасную, юную женщину. Мне приходилось встречаться со многими красавицами, но вы, — он быстро улыбнулся, — но вы — самая прелестная из чудесных красавиц. Красота дает большие возможности, но налагает и огромную ответственность. Вы — умны и хорошо владеете языком, чтобы выражать то, о чем вы думаете. Вы можете подняться на большие высоты.
— Сир, — возразила Бетси. — Как может женщина достичь высот в совершенно мужском созданном вами мире?
Он стал очень серьезен.
— Это относится ко многим женщинам. Они обычно выходят замуж и должны стать хорошими женами и растить детей. Но вы станете признанной красавицею, куда бы вы ни отправились — в Париж, Вену, Рим, Лондон и даже Нью-Йорк. Я буду разочарован, если вы не достигнете тех высот, которые я для вас рисую в уме.
Не так сложно предсказать, что случится на маленьком острове, где все подходящие для брака мужчины — если только кого-то из них так можно назвать — являются английскими офицерами. Вы сразу станете победительницей, и они столпятся у вас на крыльце и станут болтать о каких-то глупостях. Но ни один из них не достоин вашего мизинца. Я понимаю, что вы должны танцевать и немного флиртовать, но я очень рассержусь — нет, я буду вне себя от ярости — если вы увлечетесь кем-нибудь из них! Вы не должны ни о ком из них думать серьезно!
— Но, сир, — заявила Бетси. — Что если жизнь сложится так, что я никогда не покину этот остров? Вполне возможно, что мое семейство навсегда останется здесь.
— Нет, нет! Даже и не думайте! — воскликнул Наполеон. — Вы должны верить в судьбу. Если вы будете верить, вас ждет шанс. Вспомните о дамах, игравших крупные роли в мужском мире. Чудесная леди Холланд в Англии, мадам Сталь [51], Рекамье [52], мадам Роланд, Аврора Кенигсмарк… Нет, она на поколение младше и славилась красотой. Честное слово, я бы мог привести множество примеров. Возможно, вам удастся убедить отца отправиться в Нью-Йорк. Там есть возможность сколотить огромные деньги.
— Нью-Йорк! — заволновалась Бетси. — Это очень далеко от родных мест!
— Вскоре все в мире переменится. Я создал мир для солдат, где главным являлось преданное сердце, а не голубая кровь. Теперь Америка создает мир индустриальных гигантов, они их называют миллионерами. Завораживающее слово. Какие блестящие перспективы! Если бы я раньше обладал теперешними знаниями… В то время, когда я умирал с голоду во Франции, я бы, возможно, повременил вступать в армию. Вместо этого я отправился бы в Нью-Йорк и начал строить быстроходные суда. Я бы оставался до сих пор там, — добавил он со вздохом. — Бетси-и, — сказал он, помолчав, — для вас будет несложно покинуть остров. Вы читали о неком семействе, живущем на Корсике, чье имя было Бонапарт? — он показал в сторону дома. — Судя по голосам, они уже возмущены друг другом, а это значит, что им приносит удовольствие игра в вист. Значит, мы пока можем туда не ходить. Возможно, ваша вера в будущее укрепится, если я кое-что расскажу вам об этом семействе и о том, как второй сын выбрал свою звезду… и никогда не сворачивал с выбранной дороги…
Бетси была готова его выслушать.
— Пожалуйста, сир. Мне бы очень хотелось все узнать о втором сыне семейства Бонапарт.
Глава третья
1
В сердце Аяччо имеется тихая старинная четырехугольная площадь. Она расположена за собором, и на нее выходят узкие тенистые улочки с платанами и вязами. На одной из этих улиц — рю Сан-Карло стоял каменный дом в четыре этажа. Стены старого дома покрывала желтоватая штукатурка, и все окна, по два на каждом этаже, были прикрыты покрашенными в серый цвет ставнями.
Аяччо был не богатым городком, но дома, стоявшие за собором, выглядели вполне прилично, и их занимали старинные корсиканские семейства. Этот дом принадлежал семейству Бонапарт, которые в то время прославились только тем, что были весьма многочисленны. У них было двенадцать детей, но четверо из них умерли, а восемь оставшихся заполоняли большие и малообставленные комнаты и коридоры, выдувавшиеся сквозняками, дети шумели, пели, спорили и ссорились. Их головки выглядывали из-за ставень. Они смело карабкались на плоскую крышу и играли на улице и на узкой аллее возле дома.
Глава семейства Карл-Мария Бонапарт, которого обычно называли Карло, был юристом, говорливым и напористым. Он был высоким и стройным, с оливковой кожей и красивым носом. Его глаза никогда не были спокойны — они сверкали, танцевали и горели.
Мать — Летиция — принадлежала к благородному семейству Рамолино и принесла с собой юристу приданое. Правда, оно было невелико — семь или восемь тысяч франков. Когда мадам Бонапарт сочеталась браком с Карло, она была красавицей, ей в то время было четырнадцать лет. У нее были красивые темные глаза и привлекательное умное лицо. В доме на рю Сан-Карло стоял большой диван с высокими подголовниками. Это был удобный диван, хотя несколько потрепанный, именно с него по-настоящему начинается история семейства Бонапарт.
51
Мадам Сталь — Анна Луиза Жермена де (1766 — 1817), французская писательница, теоретик литературы. В романе «Дельфина» (1802) и «Коринна, или Италия» (1807) — романтические героини, проповедующие свободу чувств и свободу личности.
В первые времена революции ее салон считался в Париже одним из самых блестящих. Напуганная грандиозным размахом революционного движения Сталь бежала в 1792 г. в Англию, а потом переселилась на свою родину в Швейцарию. В 1796 г. вернулась в Париж, Талейран воспользовался ее покровительством и дружбой с Баррасом. При Наполеоне была изгнана из Франции за свой оппозиционизм, он велел сжечь ее книги. Побывала в России.
52
Рекамье, Жюли (1777 — 1849) — хозяйка парижского салона времен Директории, империи Наполеона I и Реставрации. Салон мадам Рекамье был средоточием роялистов и оппозиционеров Наполеону I. В 1811 г. по приказу Наполеона была выслана из Парижа. После 1819 г. в ее салоне при монастыре Аббе-о-Буа собирались политические деятели, ученые, писатели.