Он подошел к креслу и с силой хлопнулся в него. Треск дерева стал поистине угрожающим.
— Вы говорите, что не хотите меня обижать?
— Да, Ваше Высочество.
— Мне приятно, что вы так думаете. Обычно ко мне обращаются «сир».
Бетси помолчала и ослепительно улыбнулась.
— Си-ир? — переспросила девушка.
Когда Наполеон кивнул, она опять сделала паузу. Казалось, девушка боялась начать, говорить.
— Но… но… Ваше Высочество, вы уверены, что тут не кроется какая-то ошибка? На английском языке мы по-другому употребляем это слово.
— Неужели? И что это значит?
— У нас это значит — отец жеребенка [vii].
Наполеону не понравились ее объяснения. Он сурово взглянул на девочку, подозревая, что она его разыгрывает. А потом с трудом выдавил из себя улыбку.
— Это моя вина, — сказал он. — Я сам просил, чтобы вы говорили со мной откровенно. Боже, какой у вас ужасный язык! Мне следует обучить вас уважать и любить французскую речь!
— Боюсь, что я провалилась в качестве переводчика, — заявила девушка.
— Нет, нет! Отчего же? У вас все прекрасно получается. Но вам придется привыкнуть к моей грубости и не обижаться на это. Грубость и резкость — необходимые качества правителя. Даже… для бывшего правителя.
Через несколько минут госпожа Бэлкум, стоявшая у двери кухни, жестом позвала мужа.
— Вы только послушайте.
До них доносились звуки голосов из сада, разбитого у домика гостей. Господин Бэлкум некоторое время слушал, а затем покачал головой.
— Генерал беседует с Бетси, но я не могу разобрать слов.
— Естественно. Они болтают уже более получаса. Иногда мне кажется, что они спорят, а потом начинают хохотать.
— Бетси, Бетси! У нас с вами поистине поразительная и странная дочь!
— К нашей младшей дочери можно применить самые необычные эпитеты. Но, моя дорогая, она мне не кажется странной.
3
Граф Бертран уехал в сопровождении свиты императора. Им предстояло побыстрее возвратиться с вещами, чтобы обеспечить императору комфорт в этом довольно простом жилище. Казалось, Наполеона больше волновали эти проблемы.
Он удобно откинулся в кресле и продолжал болтать с Бетси.
— Вам не стоит волноваться, малышка, о том, как следует меня называть. Может, вы меня будете называть «сир», когда рядом не будет тех, кто станет возражать на подобное обращение. В других случаях вам придется обращаться ко мне так, как они приказывают это делать.
— Да, сир.
Разговор переходил с одной темы на другую. Они обсудили московский пожар. Девушка много читала и могла задавать вопросы по существу. Они также говорили о членах семейства Бонапарта и о той роли, которую им пришлось сыграть в судьбе императора. Именно Бетси подняла весьма важную тему, начав рассуждать о том, что ему следовало сделать вместо того, чтобы сдаваться англичанам. Несмотря на то, что его собеседнице было всего четырнадцать лет, Наполеон беседовал с ней весьма подробно и серьезно.
— Я мог продолжать сражаться, но понимал, что французский народ устал от войны, и я сомневался в том, что смогу выиграть в борьбе с союзническими армиями. Должен признаться, что я и сам устал от войны. Я понимал, что придется расстрелять множество французских лидеров, чтобы все было под моим контролем. Удалось бы мне все это сделать? У меня на этот счет огромные сомнения.
Если бы продолжал борьбу, они [viii] пожелали бы пойти на компромисс ради мира, и мне удалось бы снова оказаться на троне, а они, возможно, вернули бы мне сына [14].
Он помолчал, а потом глубоко вздохнул.
— Мне было бы этого достаточно. Я слишком много в своей жизни сражался. Но я также понимал, что обстоятельства складываются не в мою пользу.
Бетси с огромным интересом слушала Наполеона. Люди острова Святой Елены находились слишком далеко от сцены сражений в Европе, и до них доходили весьма краткие и не всегда полностью правдивые сведения. Когда к острову приходило судно, люди спешили получить письма и запоздавшие на месяцы газеты, книги и листовки. Бетси с жадностью пожирала все, что оказывалось в руках Белкумов, и то, что позволяли ей читать родители. Мать обычно читала все сначала сама, а Бетси прекрасно понимала, что госпожа Бэлкум была очень строгим цензором. Но даже при таких обстоятельствах девушка запомнила некоторые имена — Мария Валевская [15], Ла Беллилот [16], Грассини [17], мадемуазель Жорж [18] из театра в Париже. Бетси прекрасно представляла состояние государственных проблем и течение различных кампаний.
— Сир, почему вы не сели на судно, идущее в Америку? — задала Бетси вопрос Наполеону.
— Я совершил в данном случае огромную ошибку, — согласился он. — Там бы я жил чудесно, как сейчас живет мой брат. Постепенно мои сторонники могли бы перебраться через океан, и мы жили бы воспоминаниями. Все напоминало бы Елисейские Поля. Дитя мое, вам понятно, что я хочу сказать?
— Нет, сир.
— Елисейские Поля — это кусок земли на Парнасе, куда переносятся герои после смерти. Живут там вечно, и их все уважают.
Бетси, задумавшись, слегка нахмурилась.
— Как вы считаете, вы могли бы там чем-нибудь заниматься или только сидеть и беседовать? — наконец спросила она.
— Боюсь, что нет. Ты сразу поняла слабость этого варианта, дитя мое. Разве решительный человек ограничится тем, что станет просто сидеть и заниматься рассуждениями? Или воспоминаниями о прошлом? — Он долго молчал. — Я также не уверен, что американцы выказали бы к нам определенную симпатию. Они также являются весьма энергичными людьми. Некоторое время нам выказывались бы симпатии, потом наступил бы период длительного молчания и забвения, а мы… мы просто заржавели бы от простоя… Но я все равно виню себя в том, что сделал неправильный выбор и отдал себя на милость англичанам. У этих эгоистичных и жестоких людей полностью отсутствует понятие милости!
Потом они начали говорить о Бетси. Он не сводил с девочки глаз и внезапно сказал:
— Для англичанки вы слишком хорошенькая. Английские женщины годятся лишь на то, чтобы стать женой лавочника.
Бетси не собиралась сносить подобные оскорбления.
— Нет, нет, сир! — возмутилась она. — Это нечестно! Почти все подружки в моей школе очень хорошенькие, милые и умные девушки!
Наполеон отмел ее заявление презрительным жестом.
— Фу! Мне известны многие английские женщины, они похожи друг на друга. Всегда такие скучные, лица у них подобны пышкам, которые только что вытащили из духовки.
Бетси увидела, что одна завязка ее панталон развязалась, и она нагнулась, чтобы завязать ее. Наполеон с улыбкой наблюдал за нею.
— Мадемуазель Бетси, вы являетесь единственным приятным исключением. Но я должен кое-что заметить. Вам не стоит носить эти ужасные панталоны!
— Я их ненавижу! — воскликнула Бетси, распрямясь. — Но мы должны их носить до пятнадцати лет. Такой глупый фасон!
— Сколько вам еще придется с этим мириться?
— Целый год. Если только я не смогу уговорить маму, чтобы она позволила мне избавиться от них. Боюсь, что у меня ничего не выйдет. Мама твердо следует правилам!